«Фэн-шуй без тормозов»
Шрифт:
– Интересно, – кивнула я.
Суля приободрилась.
– Фирка же раньше с Геркой жила. Помните, я рассказывала? Его папа главный электрик, он Фирку за невестку считал, в «Парадиз» пристроил и о всяких технических примочках сообщил. Их хозяин Баларов идиот. Охраны натыкал! Но, если захотеть, ее легко обмануть можно. Камеры так висят, что только верх человека видно, а присядь – и нету тебя.
– Недоработка, – согласилась я.
– Вот Фирка ею и воспользовалась, – закончила Суля. – Ничего ж плохого, это шутка!
Глава 24
– Думаю, этим дело не ограничилось, –
Глаза Сули наполнились слезами.
– Она умерла. Я стояла около магазина обуви, ждала…
– Постой! – перебила я. – Давай сначала. Как Фира нашла ту тетку?
Суля пожала плечами:
– Она мне утром позвонила и сказала: «Приходи к Ветровым, хозяев до обеда не будет». Ну я и поперла.
– Погоди! Что значит: «Приходи к Ветровым»? Кто тебя в «Парадиз» пустит?
Студентка засмеялась:
– Ну прямо цирк в огнях! Говорю же, все богатые – идиоты, а их охрана еще глупее. Мы с Фиркой систему разработали: как ее хозяева на работу упрутся, я в гости прируливаю. Не каждый день, конечно, так примелькаться можно, а два-три раза в месяц.
– И как ты проникала в здание?
Суля ухмыльнулась.
– Через гараж. На центральном ходе дураки с пистолетами, а на подземной стоянке никого. Туда только с брелоком попасть можно, поэтому Баларов решил на гоблинах в форме сэкономить.
Я молча слушала Сулю, поражаясь нелепости организации охраны суперэлитного дома. Баларов сам отбирал жильцов, устроил им жесточайший кастинг, натыкал камер, завел лифт с карточками, набил дом прислугой и охраной, но не учел, что аппаратура имеет мертвые зоны, и не подумал о гараже.
Хитрые студентки легко обманывали охранников. Суля спокойно ждала у въезда в гараж. Рано или поздно к воротам подкатывала машина – обслуживающий персонал тоже ставит свои тачки под землей, поэтому долго куковать Суле не приходилось. Ворота поднимаются и опускаются медленно, автомобиля уже и след простыл, а створка все еще ползет вниз. Уехавший шофер и не видел, как маленькая фигурка подныривала под грохочущую железку.
Очутившись в гараже, Суля шла по правой стене: знала, что там очередная мертвая зона. Фира украла для подруги форменную одежду, которую Суля приносила с собой.
Облачившись в темно-синие тряпки с надписью «Служба „Парадиз“, студентка направлялась к черной лестнице. Она не боялась быть пойманной – уборщиков в доме тьма, они работают сменами, друг друга в лицо не знают, а форма делает человека как бы невидимкой. Пару раз Суля сталкивалась с разными людьми, обслуживающими дом, и никто не выказал удивления.
Очутившись на нужном этаже, Суля звонила Фире по телефону, горничная отпирала дверь, студентка, встав на четвереньки, преодолевала лестничную клетку и оказывалась в роскошных апартаментах Ветровых. Девушки развлекались как могли – купались в шикарной джакузи, пробовали духи и косметику хозяйки, пили кофе, лакомились деликатесами.
– Вот только телика у них не было, – частила Суля. – Ну вообще никакого, даже самого маленького. У хозяина глаза болели. Фирка говорила, он все время капли в них заливал, врач запретил на экран пялиться. Музыку он слушал старперскую, тупую, со скрипками. Ну ни одной записи приличной группы не купил, чтобы там про любовь! Странные такие люди встречаются…
– Неужели хозяйка ничего не заподозрила? – изумилась я.
– Нет, – хмыкнула Суля.
– Но в ванной уменьшалось количество косметики, из холодильника исчезали продукты… Я бы непременно удивилась.
– Ты нищая! – с презрением заявила Суля. – Небось у тебя одна бутылочка с гелем в душе. А знаешь, сколько у той мадам средств? Вагон! Она почти каждый день новые упаковки притаскивала. Вскроет крем для тела, чуть выдавит и отставит в сторону – то ли запах ей не понравится, то ли вид. Екатерина и не помнила, сколько у нее чего есть. Там одной губной помады магазин, не пересчитать тубы! А с продуктами… Они дома мало ели, ну разве завтракали. Ветрова харчи покупала в самом дорогом супермаркете, одни деликатесы брала: хапала семгу, осетрину, белугу, причем всего сразу. Ее бы мой отец за такое ведение хозяйства прибил! А сожрут два ломтика, и все, остальное быстро испортится. Рыба ведь, хоть и из крутого магазина, все равно тухнет. Ну и приказывала хозяйка Фирке: «Убери с полок дрянь, я сегодня свежее привезу». Ни разу не проверила, в мусор домработница хавку швыряет или с собой уносит. В первый месяц Фира у нее спрашивала, куда девать, допустим, печенье со старой датой. А та вздыхала и буркала: «Выброси». Но однажды заорала: «Отстань с ерундой! Сама разбирайся!» Фира и прекратила дергать Ветрову, стала меня в гости приглашать.
– Ясно, – кивнула я. – Ты лучше расскажи о записке и о той тетке!
Суля сложила руки на груди.
– Мы с Фиркой сидели у Ветровых в гостиной. Я кофе пила, она журнал разглядывала. Вдруг как заорет: «Вау! Она!» Я чуть не подавилась капучино…
– Кто? – спросила Суля.
Подруга ткнула пальцем в одну из небольших фотографий, украшавших страницу издания.
– Вот, смотри. Это та самая женщина, которая мне письмо дала, чтобы на половик положить.
– Ты уверена? – с сомнением спросила Суля.
– Стопудово, – заверила Фира. – У меня память на лица золотая! Она хоть и попыталась внешность изменить, да узнать можно. Уж больно яркая – волосы цыганистые, родинка между бровями. Она ее, когда со мной встречалась, тоном замазала, но такую отметину гримом не скрыть, вот она и выступила. А главное – сумка, настоящая «Марго». Я ее сразу узнала. Читала в журналах, видела на картинках, но в жизни лишь один раз встретила – у той бабы. Представляешь, она мне письмо дает, я беру, и тут фифа как взвизгнет: «Эй, поосторожней! Ты мою сумку рукой задела! Небось не знаешь, какая это ценность. Запомни, перед тобой подлинная „Марго“. Винтаж. Хоть понимаешь, о чем идет речь?» Ну я ей и ответила: «Уж не тупая, читаю нужную литературу, сразу сумку узнала». И тут она успокоилась, заулыбалась, будто довольная, что хорошо поела. Слушай, она ж, значит, дико богатая! Из нее можно денег вытрясти!