Феникс императора
Шрифт:
мирно занимался своими делами, а не прогибался под тяжестью моей злобы.
Ну почему, кто-то где-то решил, что я хорошая, добрая и мудрая? Почему этот
кто-то не допустил даже мысли о моей трусости и моральной
несостоятельности. Да мне было откровенно плевами на всех и на мир в
частности, когда мне... Мне было плохо! Никто не удосужился тактично
уведомить законченную эгоистку, которая надежно пряталась под личиной
скромной школьной учительницы, что придется
убить, и помочь.
Кому мне надо помогать я не видела, все эти люди, так же как и в моем мире
жили волею собственного царя в голове. Каждый сам решал что чувствовать, и
посягать на чужую волю для меня казалось кощунством.
Меня просто заклинило на этой мысли, я не чувствовала в себе желания
помогать, желая лишь одного - вернуться в свой мир, где все просто и понятно,
где каждый день медленно погибает род человеческий и никто не просит меня
маленькую и жалкую биться за его спасение. Но сейчас и здесь я оставалась,
слишком зависима и уязвима, а выхода из мира Деми-Фо пока не находилось.
Тупик!
– я даже замерла от такой мысли, потерянно заозиралась вокруг, ища
поддержки. Белогривая доверчиво ткнулась бархатистыми губами в мое плечо, я
жалко всхлипнула, обвивая руками лошадиную шею, зарылась лицом в жесткую
гриву и безудержно зарыдала.
Кто-то очень осторожно обнял меня сзади, нежно погладил по волосам, тихо
выдохнув:
– - Все будет хорошо.
Это был Мейджин.
– - Не хочу, - всхлипывала я, - ни хорошо, ни плохо. Оставьте меня в покое, -
голос эмоционально был пуст. У меня не нашлось сил, чтобы взбунтоваться
вновь, и я тихо плакала, выражая слезами свой протест.
Меня не сопротивляющуюся оторвали от покорно замершей лошади и подняли
на руки. Я знала, что будет дальше, поэтому закрыла глаза, позволяя отнести
меня во дворец. Мейджин молчал всю дорогу, и я была ему благодарна за это.
Уличные шорохи остались за порогом дворца, я открыла глаза, привыкая к
сумрачному полумраку дворцовых переходов, мельком отметила тенями
скользящих за нами охранников и перевела взгляд на сосредоточенного дракона.
Он тут же поймал мой взгляд, безмолвно спрашивая.
– - Я уже в состоянии идти сама, - тихо прошептал я, он кивнул, опуская меня.
– - Ты расскажешь мне, что произошло?
– я отрицательно покачала головой.
– - Не сейчас. Мне надо...
Нас грубо прервали. Вынырнувший из-за поворота смутно знакомый старик,
увидев Мейджина, он расплылся в откровенно лебезящей улыбке.
– - Ваше императорское величество! Вы вернулись!
Я возвела глаза к потолку, неосознанно отходя
мужчины. Даже его глаза стали другими холодными, губы надменно и
недовольно изогнулись.
– - Советник? Чем обязан?
– от тона его голоса хотелось испариться на месте.
– - Ах, прощу прощения мой Император, я бы не посмел вас беспокоить, - он
склонился в раболепном поклоне, метнув жадный взгляд в мою сторону, - но
прибыло посольство Оши во главе с принцессой Талинией.
Мейджин плотно сжал губы, брови сошлись на переносице. Мне показалось,
что он вот-вот заорет на этого престарелого олуха, но дракон оказался намного
более сдержан, не позволяя управлять себя своим эмоциям.
– - Вечером мы устроим прием в честь Феникса, и примем посольство, -
советник покорно склонил голову и удалился.
Теперь пришла моя очередь хмуриться, и сдерживать злость.
– - Прием?
– сквозь зубы прошипела я, но Мейджин не обратил на меня ровным
счетом никакого внимания, бросив замершим у него за спиной охранникам.
– - Проводите Феникса в ее покои.
***
Меня, вымытую и закутанную в теплое широкое полотенце, наконец, оставили
в покое. После горячей ванны очень хотелось спать, и я уже почти дремала,
когда в спальню заглянула девочка служанка, что помогла мне помыться. Она
виновато посмотрела на меня и тихо, словно мышка сказала:
– - Госпожа Лилья, - она снова исковеркала мое имя, - пришел лекарь, он хочет
осмотреть ваши руки.
– - Зови.
Она кивнула и вышла из комнаты, вернувшись буквально через пару секунд.
Лекарем оказалася непривычно молоденькая девчушка с длинной косой и
живыми черными глазами.
– - Меня зовут Ким.
– - Лиля.
– - Вы позволите осмотреть ваши руки?
Я кивнула, демонстрирую ужасные ожоги, которые во время купания старалась
не беспокоить. Ким заинтересованно рассматривала мои ладони, закусив
нижнюю губку, принялась сосредоточенно копаться в сумке висевшей в нее на
плече, после кого выудила плотно закрытый глиняный горшочек.
– - Эта мазь помогает только на свежих ожогах, - пояснила Ким, накладывая
густую как сметану мазь, - магии в ней нет, поэтому заживать будет очень
медленно.
– - Почему без магии?
– я вообще с трудом соображала, о чем она говорит.
Лекарка бросила на меня вопросительный взгляд, но, увидев стену
непонимания, расслабилась.
– - Феникс может лечиться только на собственных жизненных резервах,