Феникс императора
Шрифт:
– - Что за?!
– выругалась я, все еще слыша рычание.
Жаль только невидимый хищник не спешил появляться, а потом я увидела
серую усатую морду с прижатыми к голове аккуратными ушками.
"Что здесь делает рекстор? И почему он на меня рычит?"
– - Кис-кис-кис, - позвала его я, как будто это был заблудившийся котенок.
А кто сказал, что мне страшно? Совсем даже нет, да и Вослав рассказывал о
миролюбивом характере Рексов, вот и проверим.
Обойдя
зверю. Тот в свою очередь насторожил уши, и протяжно мяукнул, ну точь в
точь, как кот. По мере приближения мне все больше казалось что этого зверя я
видела. Неожиданная догадка мелькнула в голове...
– - Дикий?
– вновь позвала я, наблюдая как медленно меняется выражение
морды Рекса, как пропадает настороженность и страх в желтых глазах, и низкий
утробный рык переходит в басовитое мурчанье, - Дикий, - уже с толикой
нежности, на которую способен сейчас мой голос произнесла я, с
удовлетворением смотря, как он выбирается из кустов.
Я пошла ему на встречу, а, приблизившись, зарылась руками в густой, чуточку
влажный, пахнущий мускусом мех. Теплый шершавый язык щекотнул щеку и
ухо, холодный нос уткнулся в плечо. Зверь мелко дрожал, он был явно напуган,
но вот чем? Это так и осталось загадкой, а я немного постояв с Диким в
обнимку, пошла обратно в сторону школы, зверь послушно потопал за мной.
Придерживая Дикого за холку, мы прошли подвесной мост. Сквозь легкую
дымку тумана, который стал вновь подниматься из пропасти, показалось здание
школы. А на крыльце, точнее на широких ступенях ведущих к входу,
спрятанному за колоннами, в самой непринужденной позе сидел Карун,
которому, как мне показалось, для полноты образа раздолбая не хватало
травинки в зубах.
Алхимик заинтересованно, и несколько пренебрежительно поглядывал на
флегматично бредущего зверя, будто появление меня в компании рекстора - это
норма. Но вот не сходящая с его лица улыбка навевала далеко не радужные
подозрения.
– - Что-то не так?
– дипломатично спросила я.
– - Да нет. Только ты когда в следующий раз соберешься добровольно
расстаться с жизнью, хоть записку напиши, - кажется, мои глаза сейчас могли
смело претендовать на легендарные пятаки.
– - Не поняла?
Карун гаденько так захихикал, что мне захотелось придушить его, вот прямо
сейчас. Все внутри так отчаянно напряглось, что мне стоило огромных трудов
взять себя в руки. Стоп! И порычать тоже мне захотелось?
Я повернула голову в сторону Рекса, уже понимая, чьи эмоции
усмирила. Вот после такого сюрприза мне впервые за время своих приключений
захотелось напиться. Хорошо так напиться, когда в голове туман похлеще того,
что плещется в пропасти.
А Карун тем временем что-то говорил.
– - Что?
– переспросила я.
– - Говорю балда ты! Тебе тут не королевское лесничество, тут и съесть могут, -
послушно повторил он, отслеживая мое ошеломленное выражение лица.
– - Там тоже не побрезгуют, - отрезала я, и подошла к алхимику с совершенно
сумасшедшим намереньем.
Присев рядом с ним, я с некоторым изумлением, пронаблюдала, как Дикий с
большим удовольствием улегся у моих ног, положив свою наглую морду мне на
колени. Алхимик насторожился, явно оставшись недовольным из-за вторжения
в свое личное пространство, но промолчал.
– - Ну? Заинтриговала! Чего хочешь?
– - У меня что? Все на лице написано?
– чуточку обиженно спросила я.
– - Послушай, королям вообще-то положено читать по лицам!
– - А-аааа, - кисло протянула я, но любопытство победило желание ответить -
"Да, Ваше величество!" - Карун, вот что ты сейчас чувствуешь?
Он покосился на меня, наверняка уже мысленно прикидывая, куда бы меня
сплавить и я решила зайти с другой стороны.
– - Нет, не говори, я сама тебе попробую сказать. Дай руку!
– потребовала я.
– - Вот это сейчас все к чему было?
– недовольно заявил он.
– - Ну, Карун!
– и вместо того чтобы ждать его высочайшего дозволения, взяла
за запястье.
Сначала я не почувствовала ничего кроме тепла кожи, а потом... Это были
совсем не такие ощущения, как при нечаянном контакте с Диким, их бы я ни за
что на свете не приняла за свои.
Чуждые, но вместе с тем очень яркие, похожие на вспышки фотоаппарата. Вот:
раздражение, ярость, и отдаленное недоумение и где-то уж совсем на задворках
восприятия радость. Но все настолько ослепляющее, что я на секунду оглохла,
пальцы сами собой разжались, а наваждение тут же схлынуло.
– - Лиля!
– меня кто-то тряс за плечи, а я все никак не могла отойти от
совершенно сумасшедших ощущений.
– - Бедлам, - пробормотала я, тряся головой.
– - Ну хватит уже!
– - Карун, перестань, не тряси меня больше, - и голос какой-то слабый, - плохо
мне.
– - Что произошло?
– - О! Почувствовала твое раздражение, ярость, не любишь ты меня!
–
разглагольствовала я, ощущая под спиной приятную прохладу камня, - так,