Феникс Побеждающий
Шрифт:
— Как же этот Йронджо находит вам работу? — спросил Фаэтон.
Друсиллет присосалась к прядке, свисавшей из волос, поёжилась и с улыбкой продолжила:
— Ты не поверишь! Все думают, что машины и умнее, и быстрее, и умелее, и состязаться с ними бесполезно. Но они не могут обрабатывать абсолютно всё, и остаются задания и для нас — да, мы медленнее, но просим меньше. Я, например. В крайний раз я редактировала воспоминания Деволкушенда для его автобиографии — приукрашивала определённые места, а те, что не вписывались — просто
— Я правильно расслышал — Йронджо тебя Цереброваскуляром называл? Просто ты выражаешься не как Глобальная, а последовательно, как человек.
Она внезапно приуныла.
— Цереброваскуляр наполовину. Считай, масс-сознание с расщеплением личности. Пока остальные личности не выходят на сцену, пока не сливаюсь с ними нацело — я как обычный и одинокий человек. Одинокий разум, одинокие мнения — но это я терплю ради своих ребятишек.
Фаэтон заинтересовался, но она не хотела развивать тему, поэтому он спросил о подработках:
— Как же Деволкушенд избежал суда Наставников за связь с вами?
— А, он из этих, "Никогда-Не-Первых". Они Наставников не выносят. Хтоники, самодуры всякие, психоватые — такие нас нанять не чураются. А вообще, многое проделываем втихаря, или через школы с высокой приватностью, особенно удобно сейчас, с Маскарадом. Тут некоторые даже переодеваются и сбегают глазеть на настоящих людей…
На её лице явственно читалась зависть. Фаэтон представил, как Друсиллет натянет маску и по лужам пойдёт подсматривать через окна или балконы на своих взрослых, уже забывших её детей. Образ был жалкий, немного жуткий. Правдивый ли? Кто знает.
Она продолжила:
— Наставники не полиция, всё-таки, у них нет права мозги каждому читать.
Ошенкьё резво встал и отбросил ветку, которой до этого ковырялся в грязи.
— Йронджо тут заправила, будь уверен. Мирит нас, жрачку достаёт, даёт трудиться, мыслишки всякие продаёт — чтоб легче заката дождаться. В магазе шмот добрый — сны сладкие, сны кусачие, мысли и личности свежие. Пробуешь всякое, подключаешь без разбору — и вот ты уже другая личность — которой местная безнадёга по нраву. Становишься мистером Правым. Но все тут друзья закадычные. Делим и делимся. На теле твоём знатное добро — может, и в голове прячешь не хуже? Чё бы и не помочь?
Фаэтон ответил.
— Да, я могу помочь, и немало. Йронджо не даёт накопить личный капитал, он эксплуататор и монополист. Ваше это "делим и делимся" препятствуют долговременным вложениям, которые бы вам на пользу пошли. Наставники тут гораздо слабее, чем я думал, и среди Хтоников можно найти достаточный для нас рынок. Если распорядиться этим ресурсом с умом, то с новым укладом,
Ошенкьё зубоскалил — затея ему определённо нравилась. Он досконально прощупал новую ушную раковину.
А Друсиллет спросила шёпотом:
— Какая у тебя модель мыслительного пространства? Интегратор сильный? Мощности выполнять функции лавки Йронджо хватит?
— Всегда можно собрать недостающее из подручных материалов.
Удивляясь всё больше и больше, Друсиллет сказала:
— Собрать? Что значит собрать? Собирают роботы. Люди нынешние ничего не собирают.
— Я по-своему старомоден, и собираю всякие штуки.
— Как?
— Упорством, волей, замыслом. Разумом. Костюмом, в нём много программ. Вокруг предостаточно углерода — из него можно растить схемы и небольшие экосреды.
Он улыбнулся поражённой Друсиллет.
— Я же инженер, всё-таки.
Инженер, — пробормотал Ошенкьё. — Эй, инжернер, хата моя лампы навыворот растит. Наладишь?
— Я посмотрю. Разум дома наверняка обращается к набору типовых нейроформатов. Можно перезаписать их, взяв от здорового здания образец.
Друсиллет спросила:
— Инженер, а как насчёт подработок? Если вы с Йронджо будете искать вдвоём, заданий будет вдвое больше! Сможешь?
— Не исключено. Наставники не запретили выходить в Ментальность, и пусть я сам к ней не подключусь, в неё можно выйти через буфер, или даже через планшет. Это возможно. Расскажи, что понадобится. Какой приоритет и производительность поисковика Йронджо? В какой части Ментальности разместился? Как убеждает антивирусные стены пропустить его без ручательства Цереброваскуляры?
Тут пыл Друсиллет угас, и она сказала извиняющимся тоном:
— Йронджо такое не понравится — слишком много перемен.
— Я ему объясню, что это выгодно всем, причём в долгосрочной перспективе. Люди же действуют разумно, чтобы достичь своих целей, разве не так?
Тут Фаэтон понял, что без ноэтических проверок никто здесь не мог быть уверен в чужих стремлениях. Мотивы Йронджо вполне могли быть нагромождением лжи и злобы.
Ошенкьё заверил:
— Так, так. Мы тут все шишки важные.
Уверенности Друсиллет было поменьше.
— Ну да, мы разумные. Я ничего плохого не сделала, а сослали меня сюда злонамеренно.
— Так почему Йронджо будет против?
Она грустно протянула:
— Мы тесно связаны, понимаешь? Обмениваемся, делимся. Просто других нет, никого.
Ошенкье же отступил поодаль, огляделся и небрежно заметил:
— Она говорит — не ссы в Йронджо, подлижись, понимаешь? Он заботится, — тут Ошенкьё фыркнул и обратился к Друсиллет. — А вот у меня есть кой-кто. Жасмин Кси, слыхали?