Феникс. Путь Легенды
Шрифт:
— Знаешь, Эли… — нарушил царившую тишину Тол. — А вот теперь я и вправду верю, что один экзот может испарить к чертям собачьим тысячи дронов Ушедших буквально за пару минут.
— А я думаю, братишка, что и близкая смерть теперь нам не грозит. — поддержал товарища Дес. — С таким-то защитником. Он, мать его, один стоит целого секторального флота.
Примечания:
Прода. Приятного чтения, а автор наконец-то хоть передохнЕт за два дня выходных)
Редакция проведена!
Глава
— Сэр! — в полупустую рубку новейшего линкора Содружества влетел молоденький капрал-связист. По его учащенному дыханию и вспотевшему лицу было ясно, что бежал он долго и быстро. — Срочный приказ из секторального Штаба! В системе SE-9839-01 зафиксировано мощное пространственное возмущение, предположительно активация Ноль-перехода. Эскадре надлежит проверить систему!
— СМИРНО-О! — не выдержал лепета капрала дежурный офицер. Капрал, не задумываясь, принял строевую стойку и замер, лишь капелька пота стекла с виска на подбородок. — Вольно! Доложить как полагается!
— Сэр, есть, сэр! — капрал «козырнул» и расслабился. — Господин капитан-лейтенант, сэр! Капрал Гао Чен, сэр, второй взвод отдельного батальона раннего обнаружения и связи, сэр! Сэр, прибыл в связи с получением срочного приказа от секторального военного штаба КосмоФлота, сэр! Доклад закончил, сэр!
Кап-лей звучно хлопнул себя ладонью по лицу и тихо, чтобы подчиненные не слышали, простонал: «Как меня заебали эти желторотые птенцы». Капрал, конечно же, все услышал, но виду не подал — он чувствовал, что где-то накосячил, но никак не мог понять, где конкретно, усугублять же возможные проблемы своим возмущением совсем не хотелось. За свою короткую, но насыщенную жизнь Гао Чен отлично усвоил одно — плохие предчувствия, в отличие от хороших, никогда не наебывают.
— Ты, капралишка, скажи мне, какого, мать твою, хера, твоя жопа до сих пор находится на одном из новейших линкоров Содружества? — вкрадчиво, почти на ухо сержанту поинтересовался кап-лей.
— Сэр, не могу знать, сэр! — браво гаркнул Чен, внутренне сжимаясь от ощущения грядущих неприятностей.
— Да ты нихрена не знаешь, сволочь, кроме слова «Сэр»!!! — проорал кап-лей, уже не сдерживая клокотавшую в нем ярость на одного конкретного долбачеса. — Какого хера ты творишь, мудило?! Для тебя Устав не писан? Когда приходят приказы с пометкой «срочно», ты, недоумок недоношенный, должен известить весь командный состав эскадры посредством шифрованной связи! Связи, конченый ты полудурок! А не бежать через хуеву тучу километров со всех ног и словно надроченный долбоящер блеять передо мною «сэр-сэр». Ты же, херло желторотое, даже пары слов внятно связать не можешь, связист хуев. А сейчас засунь свой язык себе же в очко и шлепай своими ластами на «губу»! Дисциплинарное взыскание в твой профиль я уже, считай, влепил… Мичман!
— Да, сэр! — не отрывая своего седалища от ложемента, козырнул навигатор. — Приказ доведен до всего старшего командного состава. Адмирал будет через пять минут. И он очень просил не отпускать Гао Чена до его прибытия.
Патрульная эскадра Содружества, насчитывающая три линкора, двенадцать тяжелых крейсеров и сорок фрегатов всех конфигураций и мастей, прибывшая в этот прифронтирный сектор пустоты из-за непонятной аномалии, выкосившей девяносто
* * *
Чиан Кол наблюдал… Город еретиков чадил густым едким чернильным дымом, из которого изредка проявлялись темно-оранжевые языки жирного огня. Повсюду валялись останки защитников — Стражи Веры с еретиками не церемонились. Не имело значения, кто перед ними — дети, взрослые, женщины или мужчины, им не важно, что говорят еретики перед мучительной смертью — Стражам Веры была важна только вера. Все, кто ее не имел, подлежали жестокому показательному умерщвлению — полному расчленению и потрошению. По тесным улочкам, обочины которых жители засадили плодовыми деревьями, текли реки из крови и дерьма, с редким вкраплением сизых лент — кишок. Смрад был под стать окружению — едкий дым, от которого легкие невыносимо горели, «чудесно» дополнял вонь дерьма и густой тяжелый дух парного мяса и крови. «Это аромат победы» — проскочила мысль в голове жреца. Его ноздри жадно трепетали, улавливая окружающие запахи, он наслаждался каждым мигом своего триумфа, каждой деталью и мелочью. Верховному жрецу хотелось броситься в круговерть боя, он жаждал вцепиться зубами в горло врага, рвать его на куски руками, чувствовать вкус чужой крови на губах… Но нельзя. Он уже поучаствовал, показательно покарав старейшину этого города, оставшиеся же враги не имеют подходящего статуса. Драться с обычными обывателями значит уронить уже свой статус в глазах последователей и подчиненных. Ему остается только одно — наблюдать.
Левая рука жреца, отягощенная головой мертвого старейшины, без участия сознания поднялась на уровень лица. Чиан всмотрелся в выцветшие и подернутые молочной пеленой безжизненные глаза своего трофея. Вкупе с искаженным в предсмертных судорогах лицом они создавали презабавнейшее зрелище для жреца — казалось, что старейшина скорчил гневную гримасу и внезапно ослеп от натуги. Как Чиан мечтал о таком исходе при первой встрече с этим напыщенным и ослепленным собственной властью тупицей…
— Предка нет, вера нужна лишь дикарям вроде тебя и неполноценным детям… — передразнил уже мертвого старейшину жрец. — Надеюсь, личная встреча с Праотцом убедила тебя в обратном.
Неожиданно лицо старейшины разгладилось, а веки закрылись, чтобы спустя миг снова открыться, явив заполненные тьмой глазницы. Для Чиана все резко отступило на второй план — горящий город, звук взрывов, вонь от мертвых тел — в тварный мир явился его покровитель.
— Отец. — жрец встал на одно колено, воздев мертвую голову выше своей.
— Встань, Верховный. — на грани слышимости прошелестела просьба. — У меня для тебя плохие новости. — жрец молча склонил голову, ожидая продолжения. — Кланы Разящих и Цветущих объединились и единым фронтом выступили против тебя. Они отринули веру в меня…
В ушах жреца аж зазвенело от того напора ярости, боли и сожаления, что Отец вложил в последнюю фразу. В груди самого жреца родился небольшой, но жгучий ком удушающей ярости. «Как они посмели?!» — одна лишь мысль билась в голове бешеным набатом. Эти заносчивые, ублюдочно отстраненные аристократы вчера буквально вылизывали его следы, уверяя Чиана в полной своей лояльности, а сегодня вонзили нож в спину.