Феникс

Ястребцова Анастасия

— Как? — подняла бровь женщина.

— Им нужна предводительница, Ная. Сейчас им нужна предводительница, которая скажет, что отряд по-прежнему вместе, что нас не расформировали, что ты по-прежнему будешь рядом и будешь вести нас всех вперёд, — уговаривал её взять себя в руки Ариен.

— А что, если их три года вёл вперёд Демон, а не я? — в упор глядя ему в глаза, спросила Ная.

— Что за чушь? — мужчина даже скривился, настолько нелепо это для него прозвучало. — Демон способен защищать? Демон способен рисковать собой ради них? Демон способен их любить и прощать им все слабости и ошибки? Их всегда вела ты. Ты и никто другой. И сейчас им снова нужна ты.

— Мне страшно… — опустив голову, вдруг призналась Ная. — Я не готова увидеть, как кто-нибудь

из них снова умрёт из-за меня. Второго такого шанса, как дали Эмиэлю, не для кого другого не будет.

— Не будет, — согласился Ариен, — но в твоих силах сделать так, чтобы этого и не потребовалось. Неужели ты хочешь вручить жизни своего отряда в чьи-то чужие руки?

Женщина глянула на мечника так, будто готова была прямо сейчас вцепиться этому его «чужому» в глотку:

— Я скорее этого кого-то убью, чем позволю распоряжаться вашими судьбами, — прорычала она.

— Ну наконец-то! — Ариен с облегчением выдохнул: если Ная начала огрызаться, значит всё было в относительном порядке. — Пойдём, а то если Кьяр напьётся раньше, чем мы придём, и не залезет танцевать на стол, все точно решат, что с нашим отрядом что-то не так.

— Ты так и будешь мной манипулировать Кьяром? — закатила глаза предводительница, но в сторону таверны, тем не менее, повернула.

— Да, — уверенно кивнул мечник, — ты же ведёшься.

— Только потому, что от него будут одни проблемы, если не угомонить вовремя! — фыркнула Ная, быстро зашагав в сторону Кольцевой улицы впереди Ариена. Только он мог безнаказанно так с ней разговаривать, остальные бы уже точно получили по наглой физиономии. Но ему она была благодарна. Конечно, он использовал все рычаги давления на неё, которые только мог найти, но, тем не менее, этим он не давал ей забыть о том, что было важнее её переживаний и эмоций, о том, о чём она всегда должна была заботиться в первую очередь: с ней могло происходить всё что угодно, но оставлять отряд она не имела права. Достаточно было того, что она уже один раз этим правилом пренебрегла, когда одна уходила в Ущелье Фениксов, — больше такого не должно было повторится. Ариен был прав: у неё сейчас не было времени на слабость и сомнения — она была и будет предводительницей. С Ариеном она могла себе позволить быть какой-угодно, но только с ним одним: все остальные должны были видеть в её лице опору, защиту и поддержку, а не то, что она, не справившись с собой, показала Ариену. Но, наверное, каждому нужен был кто-то, кто мог бы подставить в такие моменты плечо и вытащить из собственной Бездны. Для Наи таким кем-то был Ариен, а для Кьяра — Ная, и Ариен этим бессовестно пользовался…

***

— Ная! — танцор бросился женщине на шею, чуть не опрокинув по пути все кружки на столе.

— Слава Хаосу, с тобой всё в порядке! — Ная прижала его к себе, зарывшись носом в его волосы: раз у него были силы лететь к ней через всю таверну, значит после экзекуций Совета он уже восстановился.

— Всё со мной хорошо, — Кьяр слегка отстранился, чтобы заглянуть в лицо предводительницы, — что тебе сказал Совет? Тебя отпустили?

— Отпустили в пределах города — мне пока запрещено покидать Таэмран, — ответила танцору Ная, мысленно шипя на Ариена: от Кьяра алкоголем ещё даже не пахло, а тот её чуть ли ни бегом сюда гнал, ловить хмельную задницу этого паразита.

— Ну и ладно — отдохнём! — улыбнулся Кьяр, подтаскивая женщину к остальным.

Ная остановилась возле стола и обвела взглядом свой отряд. Она чувствовала, как спадают сдавившие её изнутри оковы, ни на секунду не дававшие ей расслабиться всё то время, что она провела за решёткой: её мужчины были живы, и у них даже были силы и настроение опять всем составом притащиться в таверну. Не хватало только Эмиэля. Но если Бог и Главная Жрица сказали, что он вернётся, значит так оно и будет. Однако в голове Наи до сих пор вертелся вопрос, на который ей нужно было услышать ответ от каждого из её отряда, хоть она этот ответ, судя по радостным лицам, с которыми её встретили, и так знала:

— Что вы думаете по поводу всей этой истории?

Вы останетесь с предводительницей, которая приглянулась Демону? — спросила она.

Мужчины в этот момент уже разливали настойку и собирались высказать предводительнице свои поздравления по поводу того, что её так быстро выпустили из-за решётки, но услышав её слова подняли на неё такие взгляды, будто она задала им самый идиотский вопрос, который им вообще доводилось слышать в своей жизни. Тем не менее, поняв, что это был не сарказм, и женщине важно услышать правду, переглянулись, словно решая, кто из них будет говорить первым.

— Во-первых, Демоны выбирают сильнейших, — в итоге пожал плечами Иран, — а во-вторых, меня устраивает быть в отряде женщины, которая отправила в Бездну даже Демона, чтобы защитить нас. Если скажешь идти за тобой в дебри измерений — бровью не поведу, пойду.

Остальные синхронно кивнули, соглашаясь с его высказыванием, после чего Кьяр как обычно протянул Нае кружку с настойкой, в то время как сама Ная едва сдерживала, подступившие слёзы благодарности. Но, с другой стороны, в их мире дроу именного такого подхода и следовало ожидать. За время, проведённое на поверхности, предводительница успела немного отвыкнуть, что под землёй главное — это сила, а не моральные ценности, которыми их два года доставал Лиас. Здесь всё это было не так важно. По итогу сражения: она осталась жива, а Демон был мёртв — сама или нет, но она победила, и детали уже не имели никакого значения.

Внезапно всё встало на свои места: она была там, где хотела быть, с тем, с кем хотела — она жила той жизнью, о которой всегда мечтала, и ни Демон, ни Бог этого не изменили.

— Я не видела вас несколько часов, а по ощущениям будто целую жизнь, — тепло улыбнулась Ная, наконец взяв себя в руки, — я горжусь тем, что вы — мой отряд.

— Сама выбирала, — хохотнул Асин, — садись!

Мужчины начали двигаться, чтобы расположиться за столом в привычном порядке: Аэн рядом с Ираном, на их же стороне Шиин и Асин, напротив Ная, по правую руку от которой Ариен, а по левую — Кьяр, и обычно с ними же сидел Эмиэль.

Заказав еду и выпивку, они всем отрядом ещё довольно долго обсуждали недавний бой и его последствия, составляя общую картину произошедшего, пока дверь в таверну ни скрипнула, привлекая всеобщее внимание. В помещение вошёл мужчина со шрамом на лице и наполовину выбритой головой. Он устало выдохнул и начал что-то искать глазами в дальнем углу.

— Эмиэль! — Ная, очередной раз наплевав на устоявшиеся в их обществе порядки, бросилась к мужчине. Она уже не знала, был ли этот день проклятием или благословением, но сейчас она искренне благодарила всех Богов за то, что они вернули ей Эмиэля, дав ему второй шанс, который обычно не выпадал никому.

— Осторожнее, — Эмиэль улыбнулся, пошатнувшись, когда она влетела к нему в объятия, — я пока даже ходить могу с трудом.

— Прости. Прости меня, Эмиэль, — шептала женщина, сжав пальцами рубашку на его спине и спрятав лицо у него на груди, — это была моя вина, если бы я не…

— Тебе не за что извиняться, — мужчина теснее прижал её к себе, позволив себе тоже проигнорировать правила субординации и просто радоваться тому, что в итоге они оба по-прежнему были живы и могли быть рядом. Он хотел спасти её, пусть и ценой своей жизни, и он это сделал. Он был абсолютно спокоен в тот момент, уходя в Бездну на её коленях, и был совершенно удовлетворён сейчас, снова видя её в безопасности, — он со своей задачей справился, — это было моё решение. Я ни о чем не сожалею и, если снова потребуется, поступлю так же. А на тебя уже вся таверна смотрит… — всё-таки напомнил предводительнице Эмиэль, заметив уже с десяток неодобрительных взглядов в их сторону. На него, конечно, всю жизнь так смотрели, и ему уже лет двадцать было на это плевать, но сейчас всех явно больше интересовала проявившая непозволительную слабость женщина, чем потакающий ей мужчина, а выставлять Наю в подобном свете ему не хотелось. Хоть самой ей явно было без разницы: общественное мнение в список её приоритетов не входило никогда.