Феномен хищника
Шрифт:
– «Вряд ли этот навык тебе теперь понадобится», – я издевательски хихикнула.
Парень, напрягая непривычные к работе мозги, изо всех сил старался хоть что-нибудь вспомнить.
«Как же это меня сюда занесло? В тауне нет человека, который осмелился бы так надо мной подшутить».
– «Нет», – охотно согласилась я, изображая его внутренний голос.
Пусть поговорит с кем-нибудь напоследок, других собеседников у Ричи уже никогда не будет.
«Значит, я сам, как идиот, в беспамятстве велел отвезти меня в эту пустошь».
– «Почему «как»?», –
«Может, с кем-то поспорил, и это условие пари? Или отец вздумал так «полечить» от пристрастия к кутежам?»
– «Давно тебя надо было лечить. Возможно, толк бы и вышел».
– Молчи, дурак, – Ричмонд, наконец, обозлился на внутренний голос. Тот не остался в долгу:
– «От дурака слышу!»
В метре перед сидящим нарисовался маленький, сантиметров двадцать ростом, серый чертёнок с кровавыми, зло светящимися глазами.
– «Меньше б наркоту жрал, может, мозги сохранил», – веско припечатал он, и подняв длинный тонкий хвост, подозрительно напоминающий крысиный, громозвучно пустил ветры.
Смазливую физиономию наследника власти перекосило приступом отвращения, смешанного с животным ужасом. Закашлявшись от вони, он замахал руками, на что бесовское отродье отозвалось не по росту громким злорадным хохотом.
– «Думаешь, твоё дыхание казалось девчонкам более ароматным?»
Наведённый морок вышел таким естественным, что от одного его созерцания Рич сделался полностью деморализован. А мой «чёрт» ещё и беспрестанно язвил.
– «Никакие такие дискаи за тобой не прилетят. Никогда!» – отчеканил он, озвучив самый страшный и невероятный для Ричи вариант дальнейшего развития событий.
– Почему? – сорвавшимся от ужаса голосом спросил сосланный, и снова закашлялся.
Чертёнок уселся на возникший из-под земли пенёк со спинкой и подлокотниками, закинул ногу на ногу и принялся играть собственным хвостом.
– «А сам-то как думаешь?»
Глядя на непочтительного собеседника, Рич всё больше бледнел, не зная, что думать. Сошёл ли он с ума от постоянного приёма галлюциногенов, или вправду непостижимым образом оказался выброшен из родного тауна чёрт знает куда? Чёрт, похоже, знал…
– Я не знаю, – чуть слышно прошептал, наконец, Ричи, пытаясь унять вдруг затрясшиеся руки.
– «Верно, ты не знаешь. Ну ладно», – тон исчадия ада сделался сочувственным. –«Я сейчас скажу. Всё это ради тебя».
Хвост бесёнка завертелся, словно красный светящийся пропеллер, и сверкающий кружочек словно загипнотизировал парня, притягивая взгляд.
– «Всю жизнь ты прожил, не зная и крупицы истины».
Голос маленького серого существа зазвучал с явной симпатией, почти по-дружески.
– «Как думаешь, почему каждый из вашей касты с самого рождения ни в чём и никогда не испытывал нужды?»
Ричард воздел глаза к небесам. Он и не думал озадачиваться подобной ерундой. Какая разница, откуда у него роскошное жильё и все удовольствия мира? Они есть, были и будут – этого достаточно. Ломать голову – удел компаньонов, правители лишь выбирают один
А чёрт, сверкая рубиновыми точками глазок, ждал, похоже, ответа. Его хвост крутился всё быстрее и быстрее, издавая угрожающе растущий гул.
– Н-ну… Это… – промямлил сиятельный отпрыск. –Так исторически сложилось!
Наконец он вспомнил подходящую к случаю любимую отцовскую фразу. Тот всегда произносил её, начиная отвечать на неудобные вопросы. Затем звучала всякая чушь, очень много чуши, затапливая сознание собеседника потоком бессмысленных, ничего не значащих словосочетаний.
– «Ха!» – воскликнул бесёнок, подпрыгнул в кресле, упал на землю и задрыгал всеми четырьмя копытцами.
Реакция не показалась Ричи удовлетворительной, он поискал в голове какое-нибудь продолжение папиной фразы, но увы, ничего там не нашёл.
– «Парень… Ты даже врать складно не умеешь, а к двадцати шести годам пора бы хоть этому научиться!» Успокоившись, чёрт вернулся в кресло, и вытянул вперёд задние ноги.
– «В мире всё взаимосвязано, если растёт трава, то её ест лошадь или корова, если рождается муха, её съедает птица. На каждое живое существо есть свой едок. Это назвали красивыми словами «пищевая цепочка», если б ты чему-нибудь, кроме разврата, учился, то это бы знал».
Увы, большинство детей верховной касты вырастали абсолютно неприспособленными к жизни иждивенцами, с юных лет развращёнными, циничными и самовлюблёнными до мозга костей. Человек, которому не нужно трудиться, чтобы благополучно жить, неизбежно и в душе становится паразитом – бытие, как верно говорила Диксон, определяет сознание.
– «Так где место человека в пищевой цепочке планеты?», – продолжал распинаться маленький нечистивец. –«Сочинители наукообразных сказок придумали, будто человек – венец божественного творения и никакого долга перед природой не имеет. Можно без конца брать, что заблагорассудится, и не оставлять ничего, кроме помёта. Удобная, конечно, теория, да вот только не выдержала проверки на прочность. Успокоенно занявшись спекуляциями на валютно-фондовых рынках, «венец творения»-потребитель позабыл о том, что созидательный труд, материальное производство – залог его собственного выживания».
Ричи зевнул. Не в состоянии уразуметь и половины сказанного, он давно потерял смысловую нить.
– «Да ты, верно, спишь, а я просто теряю время», – с сожалением констатировал дьяволёнок, поднимаясь на ноги. –«Значит, мы не ошиблись. Пищевая цепочка замкнётся, ты исполнишь свой долг перед природой единственно возможным способом: будешь съеден зверями. Сегодня ночью, а может завтра. Готовься». С этими словами незваный гость навсегда исчез.
«Будешь съеден» – заплывшие слизью мозги Ричи смогли уразуметь данное словосочетание с достаточной степенью ясности. Однако, спохватившись, чтобы задать вопрос, каким образом ему уцелеть (как иначе, не может же свершиться столь вопиющая несправедливость!) папенькин сынок понял, что опоздал. Спрашивать было не у кого.