Феномен хищника
Шрифт:
– «У неё неплохо развита Санэла», – согласилась со мною Ель. –«Даже не пришлось ничего объяснять, лишь подтвердить её собственные ощущения, да вложить толику ума в мозги охотников».
Ведунья первой догадалась о причинах происходящего на нашей родной планете. Потом к аналогичному выводу пришла Ита и все мы. Отпечатки мыслеформ и эмоций неисчислимого сонмища живых существ, прошедших свой жизненный цикл на Земле, миллиардами лет копились в астрале. Когда-нибудь они должны были достичь количественного предела.
Пресыщенная злом планета несколько веков раскачивалась на грани пропасти, и наконец, механический рост
Будучи не в силах спасти гибнущую прародину, в течение следующих семи дней мы наблюдали непоправимое и потрясающее. Масштабы катастрофы превосходили самые пессимистические ожидания людей: как будто невидимый и неощутимый враг применил тектоническое оружие чудовищной силы.
Земной шар менялся на глазах. В атмосфере стремительно росло содержание метана и углекислоты. Изменился наклон планетарной оси – по материкам пошли хаотичные трещины, они стали разваливаться на острова. Ландшафт сделался неузнаваем, сломались контуры континентов и океанов.
Трепет охватил сознания юных стрейнджеров: там, внизу, бушевали вихри вселенского разрушения, планета билась в судорогах и корчах. Лучи БТС крейсера двадцать четыре часа в сутки без устали выхватывали с поверхности, из морских глубин людей и живых существ, терпящих бедствие, но спасти успели лишь жалкие крохи.
Ещё вчера незыблемая, твердь то выгибалась, то проваливалась вниз, удары подземной стихии следовали беспрерывно и вскоре захлестнули оба полушария. Словно тесто в кадке деревенской стряпухи, стремительно перемешивались горные цепи, низменности и плато вместе со всем, что на них находилось. Колоссальные, сочащиеся магмой разломы коры и мантии подрывали глубинные запасы газа, выпивали моря, проглатывали горные цепи вместе со снежными шапками. В пекло тартара разом уходили целые континенты. Перестали существовать воздушный и водный океаны Земли, её леса, поля, горы и реки, вообще какая бы то ни было жизнь.
Адский жар, испаривший воды, добавил и без того непроглядному покрову ядовитых облаков дополнительной плотности. Теперь на всех пятистах десяти миллионах квадратных километров не найти ни капли влаги – без следа исчезли даже полярные льды.
Во всепланетном круглосуточном мраке из чудовищных расщелин временами поднимались новые, светящиеся алым раскалённые многокилометровые пики и хребты. Всего лишь спустя несколько часов, не успев остынуть, они точно так же исчезали в недрах, проваливаясь в преисподнюю. Огненный вихрь окутал всё и вся, к чёрным облакам пальцами дьявола взвивались фонтаны раскалённой магмы. Деструктивный процесс, казалось, исходил из ядра, вовлекая в хаос весь объём земного шара.
Ни зелени материков, ни голубизны морей! Торнианка, за долгие годы привыкшая к Земле, как и все мы с болью в сердце взирала на её гибель, вспоминая прелестный чёрный бархат тихой тропической ночи.
Море сливалось с небом, звёзды, как в Космосе, сияли вверху, на небесах, и внизу, отражаясь в пахнущей свежестью воде. А потом из-за горизонта показывался романтический диск луны, поднимался вверх,
Как и я, Ита безумно любила волны! Часами могла играть с неустанной стихией, то превозмогая силу хитростью или уловкой, а то позволяя воде выбрасывать себя на сушу. Туда, где в песке можно было обнаружить множество интереснейших предметов – узорчатые разноцветные ракушки, упругие водоросли, панцири крабов и чёрные скорлупки личинок скатов. Нет, нет, ничего этого уже нет…
Иные невольные свидетели катастрофы в ошеломлении закрывали глаза, не желая видеть того, что демонстрировали виоки, но внутренние взоры всё равно фиксировали последние часы прародины. Поверхность планёты корёжило, словно гигантскую скорлупу, из-под которой вознамерился выбраться космических размеров цыплёнок. В конце концов раскалённые разломы густой огненной сетью оплели планету, полыхнули ослепительно яркой вспышкой – и прекратили существование Земли, как единого целого.
Дымящиеся глыбы, неровные, с острыми гранями, медленно отвалились друг от друга, словно ломти гигантского сферического пирога. Кружась в предсмертной агонии, сталкиваясь и теряя атмосферу, останки продолжали дробиться на сотни, тысячи и десятки тысяч самостоятельных небесных тел, движущихся по бывшей земной орбите. Огромная масса астероидов заполонила все виоки. Там не осталось ни руин, ни золы, ни пепла, чтобы поведать неизвестному страннику о бесславном конце человечества. Одни лишь мёртвые камни, подчиняясь притяжению Солнца, будут миллиардами лет лететь сквозь холодную пустоту.
У меня пересохло в горле. Подумалось:
«А звёзды и не заметили, что Земли не стало. Они ведь светят нам из прошлого – в дне сегодняшнем многие из них сами давным-давно умерли…»
Слева Ель, словно заворожённая, расширившимися зрачками наблюдала финальную стадию апокалипсиса.
– «Погибло столько ни в чём не повинных животных…»
– «Их души воплотятся снова», – напомнила Волчица.
– «Когда-нибудь и где-нибудь», – согласилась ведунья, в изумрудной зелени прекрасных глаз блеснули слёзы. Я с горечью подумала:
– «Вот, кажется, Земля и решила извечный вопрос философов – что первично. В тонких планах лопнуло что-то, словно уставшая струна – и мир тотчас провалился в бездну».
– «То, что разрушило планету, сознанием не назовёшь», – сдвинув брови, покачала головой Ита. –«Чтобы зародился планетарный разум, в нематериальном мире Земли должно было быть по меньшей мере столько же любви, сколько и ненависти. Но большинство людей во всей истории человечества любили максимум годами, а ненавидели – десятилетиями».
– Нда… – я тяжко вздохнула.
– «Нам твердили, что развитие идёт по спирали, а общество испокон веков двигалось по кругу, подобно вхолостую крутящемуся колесу опрокинутой повозки. Живя в привычной лжи, короли и президенты отправляли солдат умирать «за свободу и независимость», на самом деле желая ещё больше богатства и власти – всего и сразу, здесь и сейчас! Правители всегда охотнее тратили на войну, чем на фундаментальную науку: недоставало ума отличить гениев от шарлатанов. Да и на грядущее всем было плевать – ведь их, драгоценных, там уже не будет. «После нас – хоть потоп». Менялись только декорации, но не отношения в обществе. В итоге колесо истории обветшало и рассыпалось в прах…» Ель думала примерно то же: