Феномен Норбекова. Сны о главном.
Шрифт:
Она, как гласит легенда, не рассчитывала понравиться МСН, поскольку была намного старше. Однако женщина есть женщина — ей хотелось, чтобы на нее хотя бы обратили внимание. Дама не располагала ни средствами, ни связями — только своим оккультным образованием, которое она начала демонстрировать к месту и не к месту. Например, на занятиях она разглядывала чужие ауры и вслух комментировала увиденное. В первые дни это всех шокировало, а потом к даме выстроилась очередь: каждому хотелось узнать, какого цвета у него аура, тем более что фотографии в местах, где ауру фотографируют, стоят денег. В другой раз она как-то спровоцировала своего преподавателя
Дама продолжала посещать занятия и демонстрировать новые фокусы, пока, наконец, ей не пришла в голову зажигательная идея: прилюдно подпалить взглядом одно из кресел в зале. В результате получились небольшой пожар и большой скандал, а институт подал на даму в суд, где ей присудили выплатить штраф за нанесенный нашему учебному заведению материальный ущерб. Рассказывают, что этот инцидент совершенно сломил даму душевно. Что хуже всего — ей даже во время суда не пришлось пообщаться с МСН, так как, само собой, институт представляли его помощники.
Что вы думаете? Не в силах пережить такой удар по своим иллюзиям, дама свела счеты с жизнью. Я, повторяю, ни разу не встречал ее в институте в виде призрака, да и, признаться, к тому не стремился. Впрочем, когда бы я ее подкарауливал? Принято думать, что всякий раз привидение является в вестибюле в очередную годовщину того дня, когда дама увидела МСН во фраке. В этом есть свой резон. Но дело в том, что никто уже давно не помнит, что это был за день.
Вы, конечно, спросите, обсуждал ли я легенду с МСН. Нет, не обсуждал. Не позволило врожденное чувство такта!
«Бастилия» дала течь: у нас закапало с потолка. Что странно: ведь над нами — только крыша, а июль стоит без дождей. Может, в камере полтергейст?
24 июля Государство - это я?
Вспомнил тут, что незадолго до того, как мне начали сниться все эти сны, друзья меня спрашивали: «А что ты не уедешь? Издавал бы книги оттуда». «Ну, как это так! — думал я. — Книги выходят тут, а сам я — там!» Честно говоря, мне было, куда ехать. Но мы, живущие в этой стране, отличаемся тем, что тоскуем по Родине, находясь внутри нее, — так, кажется, у Жванецкого.
А, собственно, почему?
Мои бабушка с дедушкой уехали жить в Германию. Им было по 65-70 лет. Жить им было не на что, и заботу о них взяло на себя немецкое государство. Бесплатная квартира, деньги на питание, на расходы, медицинское обслуживание и т. п. Быстро обустроившись, закончив ремонт, красиво обставив двухкомнатную квартиру, дед сказал мне: «Ну, вот. Теперь можно и пожить». Через несколько дней он умер. Вы бы видели эти похороны, эту траурную процессию, это кладбище! Служащие в черных костюмах и белых рубашках. Галстук, фуражка, белые перчатки — это у них такая служебная форма. Деда хоронили за счет государства так, как у нас хоронят государственных деятелей. Просто потому, что он был пенсионером, жившим в этой стране.
Мои родители несколько лет назад тоже уехали жить в Германию. Отец, проработавший
Родители ходят в городской парк, где в озерах плавают лебеди, у воды отдыхают розовые фламинго, а по ухоженным дорожкам прогуливается павлин. Почему-то он совсем не боится людей, а люди почему-то не гоняются за ним, чтобы выдернуть у него из хвоста перья. В этом парке мы с отцом однажды подошли к фонтану, и я сказал: «Давай загадаем желание и бросим монетки в фонтан!» Так мы и сделали. Моим желанием было еще раз приехать в этот город. «А ты что загадал?» — спросил я отца. Он со слезами на глазах ответил: «Пожить бы так подольше!».
А вот еще эпизод из нашей семейной истории. По окончании Великой Отечественной войны в полуразрушенной Москве вместе со всеми привыкал к мирной жизни район Марьиной Рощи, в котором проживало много евреев. В этом районе, который обходили стороной даже городские хулиганы, образовалось в те годы Королевство — Королевство Марьиной Рощи. Оно имело свои законы, а все его «подданные» помогали друг другу, работали и пировали вместе. Попасть в их число было непросто, а звание дворянина, титул графа или князя полагалось сперва заслужить. Это были самые разные люди, от жуликов до городских чиновников. Их объединяло желание радоваться жизни, веселиться, несмотря ни на что.
Правили Королевством король и королева. Они до сих пор живы-здоровы, и я их с любовью называю дядей Сашей и тетей Басей. (Бася Бродская — родная сестра моей бабушки.)
Их дочка Нина Бродская стала известной в Советском Союзе эстрадной певицей. Помните: «Одна снежинка — еще не снег, еще не снег, одна дождинка — еще не дождь » ? А песни из кинофильмов «Иван Васильевич меняет профессию» и «Приключения Буратино»? Так это ее «хиты». Только все это было.очень давно: уже более четверти века и она, и ее родители живут в США.
Они небогаты, поэтому короля и королеву Марьиной Рощи опекает государство. На вопрос о том, как им живется, тетя Бася ответила так: «Вот мы прожили почти до пенсии в СССР, мы за свою страну воевали, отдали ей свое здоровье и много лет жизни. Если вы думаете, что Россия хоть как-то заботится о нас, вы ошибаетесь. А здесь, в Америке, мы получаем пособия как ветераны Великой Отечественной войны, как пенсионеры, как инвалиды. Плюс всякие подарки от города и федеральных властей на религиозные и государственные праздники. Так вот, мы каждый день молимся за эту страну, которая позволяет нам, старикам, уверенно себя чувствовать и радоваться жизни. И вообще, — сказала она, — Родина там, где тебе хорошо».
Помните, у Жванецкого, разговор государства и народа:
«— Я твое родное народное государство. Отвечай: “Слушаюсь, гражданин начальник!”.
— Слушаюсь, гражданин начальник!
— И помни: если кто поинтересуется, ты сам всего этого хотел. Ясно?
— Так точно. Ясно.
И государство тепло посмотрело на народ».