Феномен
Шрифт:
В передней части пять трупов: три женщины, старик и ребенок. Они лежат в одной куче, как наваленные мешки с гречкой. Матреха вытащил живого мальчишку лет десяти без сознания наружу. Макар помог Следопыту поднять пожилую женщину. У всех контузия, не соображают где находятся и что происходит.
Вынесли уже четверых. На заднем сидении в углу молодой парень, рядом с ним пожилая женщина. Он обнимает ее обессиленной рукой, что – то шепчет себе под нос. Один его глаз заплыл от удара об стальной поручень сидения, на коленях черный чемодан, который тот из последних
Следопыт попытался взять чемодан, тот раскрылся и на пол свалился Калашников без приклада. В следующий миг у парня блеснул в руке нож. Он бросился на Следопыта и воткнул клинок ему в шею. Матреха выхватил пистолет. Убийца спрятался за телом Следопыта, поднял автомат и открыл беспорядочный огонь. Пули пробивали уже мертвое тело Следопыта, как решето. Матреха упал на пол с пулей в сердце. Он не решился выстрелить в друга.
Убийца замер. Макар попал ему в голову. Вместе со Следопытом они рухнули на пожилую женщину, раскаленное дуло автомата прижгло ей кожу на лице до золотых зубов.
Макара вытащили уже из пылающего автобуса. Стоя на коленях на горячей земле Макар читал молитву Георгию Победоносцу. Оставшиеся в живых сгорали в автобусе заживо.
– Расслабься брат, – Матреха рассматривал двигатель в иллюминаторе. – Там совсем не страшно. Что тебе тут, ничего не держит.
В груди у Матрехи кровавое пятно с отверстием в центре, вязкая кровь капает на кресло, на ковер. Он не дышит, но все равно говорит:
– Не ссы, мы поможем.
Следопыт прицелился из снайперской винтовки в мужчину черной бородой по грудь справа, через проход от депутата Воронского. Одет он в дорогой костюм, на пальцах тяжелые золотые перстни.
Кровь текла у Следопыта из раны на шее. Он подвинулся ближе к Макару и кровь капнула ему на пиджак, на руку. Она ледяная, как прикосновение снежинки.
– На этот раз ты не должен допустить, чтобы они погибли, – сказал Следопыт. – Я бы снял моджахеда сам, да внимание привлеку. Нужно тихо сделать. Я уже вызвал подкрепление с воздуха, они скоро будут здесь, надо только продержаться.
Моджахед поставил на колени черный чемодан и приоткрыл. Внутри блестел отполированный позолотой, аккуратно уложенный автомат Калашникова. Моджахед с нескрываемым удовольствием провел рукой по затвору. На его лице скалиться улыбка и взгляд тот же, озлобленный, как в автобусе.
– Если не хочешь, я рискну, – Следопыт готов был выстрелить.
Макар положил руку ему на плечо, ледяная кровь скользнула под рукав. Он отрицательно покачал головой, Следопыт убрал винтовку и одобрительно кивнул.
Макар должен сделать это сам.
***
Телохранитель Воронского личность известная в военных кругах. Макаров Станислав один из самых дорогостоящих телохранителей в России. Его услуги обходиться Воронскому в несколько десятков тысяч долларов в месяц, а порекомендовал его лично заместитель директора ФСБ Молоков – старый друг депутата. Несмотря на внушительный оклад, Макар продолжал жить в старой хрущевке
Макар прошел две чеченские войны, а за операцию по освобождению заложников в Гудермесе был награжден президентом медалью героя России. Блистательные физические данные, спецподготовка в школе спецназа ГРУ, мгновенная реакция на любые внешние угрозы. Все эти данные стали для Воронского не просто выпиской из досье. Однажды Макар закрыл его собой во время покушения, за что получил три пули. Из больницы он выкарабкался через месяц как новенький, да разве таких вообще можно убить?
– Простите, Вера? – обратился помощник Воронского к бортпроводнику, – Когда мы сядем в Новосибирске? Глеб Яковлевич очень спешит.
– Думаю, снижение начнется с минуты на минуту, а когда вы сможете покинуть самолет, это зависит от полиции.
– Ничего, все нормально, – вмешался Воронской. – То, что произошло это ужасная трагедия, – он обратился к помощнику. – Обязательно выясни, что сподвигло бедного парня принять такое решение и есть ли у него семья. Раз я оказался здесь, то обязан помочь им пережить такое горе, похороны возьму на себя.
Вера одобрительно кивнула.
– Может быть вам что – нибудь принести, чай, кофе?
– Нет спасибо, Вера.
Воронской дождался пока она удалиться и только потом продолжил:
– Проследи, чтобы эта курица никому не ляпнула, что мы здесь бухали, ясно? Журнашлюхи потом размусолят.
Помощник кивнул.
– Когда сядем, сразу свяжись с губернатором. Нельзя чтобы новость о том, что самолет с Воронским экстренно сел в Новосибирске с трупом на борту, раньше времени появилась в новостях, иначе в Питере нас встретит целый табун. И пусть сразу подгонят машину к трапу, мне не нужны фото в интернете с компании с носилками и трупаком.
Помощник кашлянул в руку и вытер кончики рта белым платком.
– Они могут обернуть опоздание на рейс, против вас. Придумают какую – нибудь причину, якобы задержка рейса пагубно повлияла на психическое состояние самоубийцы и спровоцировала его.
– Откуда ты знаешь, что он самоубийца?
Помощник взглянул в отверстие между сидениями на Макара.
– Но ведь он сказал.
– А он что патологоанатом?
Сидевший напротив через проход мужчина кавказской национальности как бы невзначай покосился на них.
Помощник головой указал на соседа.
– Джамель Дальметдинов.
– Я должен его знать?
Помощник замолчал, подбирая слова.
– Ну, этот. Саксофонист знаменитый, на гастроли по всему миру катается. Двоюродный брат главы Дагестана. Повсюду таскает с собой золотой саксофон в чемоданчике стоимостью в несколько миллионов долларов. Вон видите, прямо сейчас его сидит, натирает.
Воронской откинулся на сидении и приложил ладони к лицу.
– Еще и этого не хватало. Мало того здесь еще и эта шалава силиконовая.