Феноменальный Икс
Шрифт:
Я не двигаюсь не на дюйм всю ночь, и звук щебетание птиц за окном будит меня. На мгновение я забываю, где нахожусь. Я не привык спать на мягкой постели, всегда на полу – и я не помню, чтобы что-то холодное лежало рядом со мной.
Мои глаза расширяются, и дыхание перехватывает в груди, когда я вспоминаю, что нахожусь в объятиях мамы! У неё холодные, безжизненные руки.
Паника охватывает меня.
– Нет, нет, нет. – я качаю головой и толкаю её. – Мама? Мама, пожалуйста!
Если бабушка узнает, что я позволил произойти этому с ней,
Я сажусь и встряхиваю её.
– Давай, просыпайся.
Мой мозг вспоминает то, что я видел по телевидению один раз, и я быстро прижимаюсь губами к её охлажденному рту. Дую воздух ей в рот, но ничего не происходит, поэтому я пытаюсь снова.
Слёзы текут по моим щекам.
Это не может быть реальным. Единственный человек, которого я люблю в этом мире, не может умереть.
Я отказываюсь сдаваться. Я буду вдувать в неё воздух до тех пор, пока она не поднимется.
Следующее, что я понимаю, так это то, что я оттянут за волосы на моей голове.
– Вернись, ты, маленький зверь! Посмотри, что ты сделал! – Бабушка причитает.
Она падает на колени возле дивана, бросается на тело мамы и рыдает.
– Джина. Моя милая, Джина. Почему ты позволяешь демону быть рядом?
Я пытаюсь убежать с дивана. Может быть, она не ударит меня сегодня.
Подушка подо мной движется немного, и кушетка скрипит. Бабушкины глаза смотрят на меня, и мгновенно сужаются.
– Ты! Ты сделал это с моим ребёнком!
Для пожилой женщины, она быстра. Она прыгает на ноги, и оборачивает руки вокруг моей шеи, сильно сжимая.
Я задыхаюсь, всё вокруг меня начинает тускнеть и теряться из поля зрения.
– Если бы она никогда не любила тебя, то до сих пор была жива. Ты разрушил её жизнь. Ты тот, кто должен быть мёртв. Не она! Не моя Джина! – Она вскрикивает и усиливает хватку.
Темнота течёт по моим глазам, и в первый раз, я приветствую смерть...
Меня энергично кто-то тормошит.
– Ксавьер, проснись. Пожалуйста. Ты меня пугаешь.
Мои глаза открываются при сладком звуке голоса Анны, и я взбираюсь к спинке кровати, чтобы уйти от её прикосновений. Моя грудь колотится, когда я смотрю на неё во все глаза.
Сны так чертовски реальны. Они возвращают меня обратно к месту в моей жизни, которое я стараюсь так отчаянно забыть.
Пот катится вниз по груди и на простыни, обернутые вокруг моего тела. Мне нужно, чтобы мои мысли освободились от этого дерьма. Я должен забыть.
Я вскакиваю с кровати и падаю на пол на живот. Я начинаю делать отжимания, так быстро, как могу, я нуждаюсь в болевом ожоге. Я не хочу, чтобы Анна была здесь, чтобы она видела. Мне не нужно, чтобы она знала, как я слаб внутри – как я сломлен.
Как и раньше, она сидит рядом на полу и смотрит на меня. Через несколько мгновений её рука тянется к моей в попытке успокоить меня.
Я закрываю глаза. Малый контакт с ней даёт мне покой.
– Ты поговоришь со мной о том, что происходит, когда ты в таком состоянии? – Спрашивает она,
Я продолжаю отжиматься. Как я могу сказать любящему человеку плохие новости?
Когда я не отвечаю, она снова пытается.
– Пожалуйста, Ксавьер. Ты можешь мне доверять.
Искренность в голосе заставляет меня хотеть рассказать ей. Я никогда не говорил о своём детстве с кем-то. Это слишком трудно.
– В любом случае, мы пройдём через это вместе. Позволь мне. Я хочу знать всё о тебе – хорошее и плохое. – Она на коленях рядом со мной сейчас, обнимает меня за плечи, пытаясь успокоить.
Я ложусь на пол, чтобы не травмировать её случайно, и она опирается грудью на мою спину.
Она разглаживает мои волосы назад и целует меня в голову.
– Я здесь, чтобы выслушать.
Я киваю, не зная, что ещё сказать ей.
– Ты хочешь рассказать мне, что тебе приснилось?
Я делаю глубокий вздох и смотрю прямо вперёд, на тумбочку передо мной. – Моя мать умерла во сне, обнимая меня, и иногда кошмары возвращают меня туда.
Она молчит, позволяя мне взять столько времени, сколько мне нужно. Всё же я до сих пор не могу смотреть на неё. Я не хочу рисковать, видя жалость в её глазах.
Я сомневаюсь, заканчивать свой рассказ или нет, и несмотря на боль в груди, где-то глубоко внутри теплится желание открыться ей, рассказав правду. Может быть, Анна должны знать обо мне всё. Она первый человек, который любил меня, так же, как моя мать. Она должна знать.
– Моя мать была наркоманкой. Мы были счастливы, пока её зависимость не стала основным направлением её жизни. Нас выселили из квартиры, когда мне было восемь лет. Мама стала любить наркотики больше, чем всё остальное, и мы потеряли всё.
Анна сжимает мои плечи в поощрении, но остаётся тихой.
Я облизываю пересохшие губы и чувствую вкус соли на верхней губе, что появился от моей энергичной тренировки.
– Мы переехали к бабушке за несколько месяцев до смерти мамы. Моя бабушка была верующей женщиной, но она была наполнена такой яростью ко мне. Она была убеждена, что я был злым семенем, посаженным в её дочь, которое и сделало её наркоманкой. Вину всегда перекладывали на меня, и она вымещала зло на мне, даже физически. Любовь моей матери к её семени демона – то, что разрушило её жизнь, потому что она отказалась бросать меня.
Я качаю головой и отбрасываю эмоции, которые проснулись во мне.
– Вот почему я не могу любить тебя также, Анна. Моя любовь тебя уничтожит.
Анна наклоняется и целует меня в щеку.
– Ты знаешь, что это не так, правильно? Ни один ребёнок не виноват в грехах своих родителей, и то, что произошло с мамой, никогда не случится между нами.
– Я не хочу причинять тебе боль, – я шепчу. – Это убьёт меня, если я сделаю это.
Она ложится рядом со мной и смотрит на меня, и в первый раз за долгое время я чувствую себя в безопасности – счастливый, потому что эта удивительная женщина любит меня.