Фенрир. Тетралогия
Шрифт:
Позади была только половина смены, а Фенрир уже жаждал набить ему лицо.
– Вали на обход.
– Я только что там был.
Жутко хотелось курить. Этот коршун бесил Андрея каждым своим словом и взглядом. Выйдя из кабинета, Фенрир успел сделать несколько шагов, как из кухни ему навстречу с затянутой эластичным бинтом ногой вышла Лея.
– Э… Неужели всё так плохо?
– Да всё нормально… Просто не хочу хромать на саммите.
– До него двое суток. А до твоего присутствия – трое.
– Андрей.
– Что?
– Пожалуйста,
Андрей посмотрел в сторону и недовольно наморщил нос.
– Правда, забей… Я знаю, что ты профессионал. Я уверена, что Денис Александрович поставил тебя в мою охрану не просто так. Это важнее. А реакции Германа значения не имеют.
– Ладно… Но он каждой фразой нарывается.
– Он ждёт, когда ты сорвёшься и совершишь ошибку. Разве ты не видишь?
– Ты права. Постараюсь отправить его в игнор.
Лея благодарно кивнула и ушла наверх, но на последней ступени повернулась и произнесла:
– Из резиденции президента привезли шикарное рагу. Привет от папочки. Большой контейнер в холодильнике. Угощайся.
– Спасибо.
Остаток дня и следующая дневная смена прошли без эксцессов. Андрей старался максимально дистанцироваться от Водолея, игнорировал его цепляния и усиленно фокусировался на предстоящем событии, вызубрив план от первой буквы до последней команды.
С Леей тоже держался на расстоянии. Она несколько раз пыталась завести очередную дружескую беседу, но всё время наталкивалась на прохладное мычание и молчаливые кивки.
Фенрир заметил, что её это расстраивало, но таков был его план. Максимально отдалиться и не давать ни себе, ни ей лишних поводов для соблазна.
«Осталось совсем немного. А потом… Никаких подстав, никаких гляделок, никаких разочарований. Получу оплату и свалю в отпуск. Сгоняю на Кубу, утону в роме и вернусь жизнерадостным красавчиком…» Дело было за малым: пережить саммит и вытравить из памяти большие зелёные глаза в обрамлении пушистых чёрных ресниц…
Глава 10. Саммит
– Андрей.
– Да, пап, – сидя на краю кровати, Давыдов-младший зевнул и чуть не выронил смартфон. Он сонно почёсывал тёмную густую бороду, которую накануне почти полчаса выравнивал перед зеркалом.
– Ты точно проснулся?
Глянув на часы, Андрей зажмурился и с силой распахнул глаза:
– Полчетвёртого утра. Конечно, я проснулся. Я же всегда встаю в такую несусветную рань…
– Не зубоскаль. У тебя сегодня нет шансов на косяки.
– Я знаю. Но спасибо за напоминание.
– Я в тебя верю. Просто будь внимательнее.
Фенрир хмыкнул и посмотрел на дисплей:
– Так. Кто ты и куда дел моего вечно недовольного отца?
В трубке послышался раздражённый кашель:
– Вообще-то я всегда в тебя верю. И всё ещё надеюсь, что ты после этого саммита шагнёшь вверх. Эмоционально
Андрей вспомнил, как уже практически распрощался с работой, звоня Мороку, и горько усмехнулся:
– Приятно, что кто-то продолжает верить, когда сам ты уже отчаялся.
– Прекрати… Сыновьи косяки никак не умаляют отцовскую любовь. Хоть мы с тобой и стали видеться ещё реже…
– Знаю… Надо выбраться куда-нибудь, когда вся эта нервотрёпка закончится.
– В Париж не хочешь сгонять на выходные? Вика спрашивала о тебе.
После развода Давыдова-старшего Фенрир быстро поостыл в своих симпатиях к Вете и был уверен, что она снова предала его отца и снова сбежала, лишив общения с дочерью. Да и сам Андрей оказался в ловушке отцовского разочарования в семье. Макс окончательно ушёл в работу с головой, а его старший сын подвис в каком-то ледяном вакууме и вынужден был приезжать в «Феникс» как бы на тренировки, но фактически – чтобы банально хоть иногда ловить крохи отцовского внимания.
Многие заметили это. Но «Феникс» постоянно сотрясали то потери, то общественное порицание, то жёлтая пресса. Андрей долго чувствовал себя лишним, какой-то вечной смешливой помехой под ногами у серьёзных опасных мужчин. Но деваться всё равно было некуда. Зато мышечная масса на тренировках в компании наёмников набиралась активно и без каких-либо особенных усилий.
Наконец, Лера, в очередной раз наткнувшись на уснувшего прямо в офисе старшеклассника, вызвала Макса на серьёзный разговор и непримиримо озвучила всё, что он и сам понимал, но упорно отгораживался. Немного придя в себя, Давыдов-старший признал вину и постарался восстановить отношения с сыном. Происходило это со скрипом, причём с обеих сторон. Как будто трещина в фундаменте их маленькой семьи была настолько глубокой, что ремонту не поддавалась.
В Париж Андрей соглашался ездить только ради сестры. По какой-то непонятной причине она его жутко любила и всегда ждала в гости. Вета же, так и оставшись одинокой, вела себя при нём скромно и неловко, будто точно знала, как глубоко он разочарован.
– Ну, почему бы и нет…
– Она будет очень рада. Я закажу билеты.
– Хорошо…
– Всё, не опаздывай. Вчера день встречи и переговоров прошёл идеально. Наши парни – просто красавцы. На голову выше своих «коллег». Видимо, речи Леры не проходят зря.
– Ты сомневался? Зря что ли нас все дерьмом поливают? Это прерогатива лучших.
– Согласен. До встречи в Гребнево.
– Пока, пап.
Андрей быстро принял прохладный душ, прошёлся жёсткой щёткой по бороде, уложил её и свои буйные волосы с фиксатором. Сверху на белую майку затянул облегчённый бронежилет, пристегнул защитные пластины на бёдра, надел портупею, костюм, воткнул наушник в левое ухо, потом вспомнил про биодатчики.
– Блин…
Он расстегнул пиджак и рубашку. Если первый датчик на грудные мышцы над сердцем получилось приклеить быстро, то со вторым рядом с печенью пришлось помучиться.