Фэнтезятина
Шрифт:
Отойти к телеге у меня ума хватило, так что накрыл я совсем небольшой кусочек поля. Что тут началось! Пауки из норок повыскакивали, а заодно из под земли на всем пространстве передо мной какие-то червяки полезли. На дождевых похожи, но по полметра длиной. Только вот разбегаться ни черви, ни пауки и не думали, а стали хаотично носиться, покидая накрытое заклинанием пятно не больше, чем на десяток метров. Заодно и паучков-соседей обеспокоили.
Насколько опасными были черви, я не знаю. От телеги и лошади я их мечом банально откидывал подальше. Рубить их оказалось бесполезно, половинки носились так же, как целые, только еще зеленую слизь выделяли. К счастью, ни моих, ни лошадиных ног эти черви-переростки ни разу не коснулись,
Одно хорошо, ментальная магия на обитателей пустыни все-таки действует, надо только что-нибудь этакое подобрать, чтобы мне пройти можно было. Впрочем, про "эдакое" я смело сказал. По своим нынешним возможностям я еще только "ментальный удар", "паралич", "отвод глаз" и "лекарский сон" применить могу. "Отвод глаз", пожалуй, сразу отпадает, не глазами пауки добычу высматривают. Остальное - можно попробовать.
Так, а пробовать мне как раз нечем. Резерв маны в ауре почти обнулился. Опять медитировать.
Резерв набрал, но устал так, что пришлось исцеление среднего уровня на себя накладывать.
А потом у меня сразу все получилось. Использовал то же заклинание "лечебного сна", что и в замке. Хорошее заклинание! Действует и на архимагов, и на пауков. Может, они родственники? Это я "шутю", настроение у меня улучшилось.
Ширину полосы, в которой паучков удалось усыпить, выяснять не стал. Подействовало, и ладушки! Шел исключительно по прямой, каждые десять шагов накладывал новое заклинание, направляя его перед собой. Лошадку вел в поводу, но, похоже, на нее усыпление тоже влиять начало, пришлось ее руной Вуньо (прилив сил) поддержать.
Паутины старался не задевать, а вот пару тушек дохлых пауков в телегу закинул. На сувениры или в качестве трофеев, потом ясно будет. А еще не высохшие капельки со жвал постарался во флакон из под духов матушки Бриана собрать. Серебряный, естественно, и с плотно завинчивающейся крышкой. Так, на всякий случай.
По дороге дважды пришлось медитировать, пополняя резерв, в результате поселение пауков (как я уже говорил, полосу шириной в километр) преодолевал почти пять часов. Зато потом довольно далеко ничего живого не просматривалось, сложность пути определялась только неровностью почвы.
Опять шел до темна, но, в результате, за целый день преодолел немногим более, чем накануне вечером. Печально. Темпы передвижения меня совсем не удовлетворяли.
Следующие три дня прошли, фактически без приключений. Попадавшаяся по дороге местная живность агрессии не проявляла, наоборот, сама предпочитала на глаза не попадаться. Если бы не "поиск жизни" ничего, кроме редких следов, и не заметил бы. Погода тоже оказалась лучше, чем я опасался. Днем было жарковато, но не слишком, а ночью температура тоже ниже градусов пятнадцати не опускалась.
Шли, пока у меня были силы и мана, потом я медитировал, а лошадка просто отдыхала, потом снова шли. Учитывая рельеф местности, удалось преодолеть очень приличное расстояние, в день мы проходили где-то под тридцать километров. На душе, однако, было чрезвычайно погано. Уже на второй день стало понятно, что перейти пустыню вместе с лошадью мне не удастся.
Накрылись медным тазом сразу два пункта моего плана по пересечению пустыни. Во-первых, скорость передвижения оказалась много ниже расчетной. В отличие от Димы Бершова, Бриан имел довольно
Во-вторых, мои надежды добывать воду из воздуха не оправдались из-за банальной нехватки у меня маны. Тяжело она здесь накапливается. Даже с учетом того, что я практически все время, отводимое на остановки, медитирую. Влажность воздуха в пустыне, как выяснилось, не сильно от других мест отличается (если там погода ясная) тридцать-сорок процентов. Из кубометра здешнего воздуха я могу добыть порядка пяти граммов воды. А чтобы лошадь напоить, мне надо порядка трех четвертей кубического километра так обработать. С такой скоростью восполнения маны я бы это даже сидя весь день в медитации сделать не смог. А у меня ее большая часть на прокладывание пути тратится. В общем, опытным путем выяснилось, что мой потолок - это пять литров. Собрать за ночь сколько-нибудь приличный объем конденсата я тоже не мог, рулона полиэтиленовой пленки у меня не было, а на куске брезента, который мне продали вместе с телегой, прикрывать груз, получался не результат, а слезы.
Так что с учетом четырех взятых с собою бочек и моей магии, воды лошадке хватит дней на восемь, максимум - на десять дней, это если не давать ей пить вволю. Но тогда и темп движения наверняка упадет. За первые четыре дня около сотни километров из необходимых трехсот мы прошли, но и воду уже из третьей бочки начал брать.
Получалось, что идти мне с лошадкой придется столько, на сколько воды для нее хватит, а потом придется ее самому убить, чтобы не мучилась. Неприятная перспектива. Все-таки я современный городской житель, воспитанный на принципе быть "в ответе за тех, кого мы приручили". В памяти Бриана тоже ничего утешительного не находилось. Одно дело охота (которая во Фрозии была, в лучшем случае, на зайцев) и совсем другое дело - лошадь, которую ты, как минимум, дважды в день кормишь, поишь и чистишь. А у Витадхоциуса я такие разделы памяти и не просматривал.
Понимаю, что ничего поделать не могу, но, как герой-полярник Р.Амундсен, хвалить себя за то, что шел к полюсу на собаках, которых по мере уменьшения груза можно использовать в пищу себе и другим собакам, я бы не смог. Хотя и знаю, что Р.Скотт тащил с собой кучу корма для пони и погиб. И не могу считать порядочным человеком А.Тарковского, который на съемках "Андрея Рублева" для большей натуралистичности убивал лошадей и поджег живую корову.
Но, когда придет время, лошадь все-таки убью сам.
Неожиданно, это время наступило раньше, чем я рассчитывал.
Эпизод 14. Через пустыню. Черепаха
На пятый день нам в пустыне встретилась первая довольно крупная живность. Черепаха, или кто-то на нее очень похожий. Крупная, панцирь длиной метра полтора. От галапагосских данный экземпляр отличался тем, что был более плоским, а голова и верхняя часть лап у него была покрыта роговыми пластинами, на взгляд, того же состава, что и панцирь. Зверюга меланхолично жевал какой-то местный куст, периодически бросая в нашу сторону подозрительные взгляды. Но агрессии не проявлял, так что и я его беспокоить не стал.