Фэнтезятина
Шрифт:
В ложу я все-таки вошел. Проигнорировать приглашение принцессы - моветон, а сослаться на дела, находясь в театре? Не думаю, что меня там в спину кинжалами бить начнут. К тому же у меня защитный амулет активен.
Был представлен пожилому (относительно) господину. Оказалось, граф Тротье, посланник Лавардии в Леиде. Смотрит с интересом, взгляд профессионального оценщика. Эх, мало мне принцессы было!
– Так как вы все-таки развлекались в своем замке во Фрозии?
– возобновила допрос Клеона.
– Да какие там развлечения? Матушка все
– Не густо, - сочувственно покивала головой принцесса: - Так как же ты при таком образовании такие стихи сочинять умудряешься?
Вот что ей ответить? Вопрос-то можно было бы риторическим считать, но по эмоциям чувствую, ждет она ответа. Как мне неприятно чужие таланты себе присваивать, если бы вы знали! Но ничего лучшего не придумал, как повторить сделанный ранее на Словесности, но так и не озвученный перевод строфы А.А.Вознесенского:
Стихи не пишутся - случаются,
Как чувства или же закат.
Душа - слепая соучастница.
Не написал - случилось так.
Не совсем так гладко, конечно, в переводе получается, но здесь и такие стихи на ура идут.
– О, - только и сказала принцесса. Кажется, даже глаза закатила. И рот чуть-чуть приоткрыла. Блин! Хорошенькая она, зараза! Как с такими нашему брату мужику тяжело за языком следить, так и хочется хвост распушить.
Магистры в ложе тоже губами зашевелили, запоминают? Зачем?
И, вообще, хватит позволять Клеоне меня расспрашивать. У нее свои цели, но мне-то информация тоже нужна:
– А ты, наверное, с детства по театрам ходить привыкла?
Принцесса ответила не сразу:
– Знаешь, меня, наверное, можно назвать дочкой старшего брата. Отец умер, когда мне пяти лет не было, у королевы-матери только один свет в окошке, Отон. А Альзен мне, действительно, разрешал делать все, что угодно, в том числе и в театр ходить. Ты ведь это хотел спросить?
– Спасибо, - совершенно искренне сказал я. А младший брат у нее, действительно, раздражение вызывает, ревнует она его к матери. До сих пор ревнует. Вот только дает мне это знание совсем немного. Или очень много. Раньше-то я о королевской семье Лавардии вообще ничего не знал.
Но из непонятного положения надо выбираться:
– Ты в Лаварде в театр просто ходишь, или есть театр, которому ты покровительствуешь?
– Официального королевского театра у нас нет, это только дед нынешнего князя Свантинского такой завел. Не слышала, чтобы это сильно улучшило театр.
– Знаешь, в нашем замке в библиотеке было несколько странных книг. В том числе одна с необычными пьесами. Гастон из Валиссии (я назвал наугад самую далекую страну, о которой вспомнил) был то ли составителем,
– Гастон Валисский говоришь? Ну, ну. Конечно, интересно. Стихов он еще не сочинял?
Н-да, явно она на меня подумала, а я искренне хотел местную галиматью на что-нибудь достойное из классики заменить. Как бы мне тут вместо мага не пришлось в поэты-плагиаторы переквалифицироваться. Этак я совсем самоуважение потеряю. Но в отношении ко мне принцессы какие-то позитивные нотки стали проскакивать. Тоже неплохо.
– Стихи вспоминать надо. Пьесу можно своими словами пересказать, а со стихами так не пойдет. Но я постараюсь.
– Ты уж постарайся. И вспомни, пожалуйста, стихотворение или сонет, который он Клеоне посвятил. Договорились?
Принцесса явно пришла в хорошее настроение и стала просто развлекаться. Никогда не понимал женщин, хотя у Димы Беркова кое-какой опыт был. Как он считал, положительный. Теперь - не уверен.
В результате я просто стал рассказывать забавные истории из жизни Валиссцев, переиначивая анекдоты про английского лорда и его дворецкого. И даже иногда комплименты Клеоне отпускал. Осторожно, чтобы чего не подумали.
Наконец, стук молотков прекратился, и это было воспринято публикой, как звонок к началу нового действия. Действительно, зачем еще в гонг бить, если и так от молотков в ушах звон стоит?
По дороге к моему месту ко мне неожиданно подошел служитель и с поклонами и ужимками передал, что принцесса Эгрейн ждет меня в следующем антракте в своей ложе. Вот обрадовал!
Театральное действие я опять же промедитировал, заодно вспоминая анекдоты, которые можно было бы рассказать уже этой принцессе. К моменту моего попадания, жанр этот в России, практически, умер. Пропал флер запретности, а юмористов на эстраде развелось столько, что все бородатые шутки в дело пошли и в тираж вышли. Но кое-что подобрал. В поэты меня уже записали, в драматурги сам напросился, теперь в острословы попасть стараюсь. Вот такой из меня неправильный прогрессор получился. Нет бы паровой двигатель смастерить. Но - не хочу и не буду. А стихами и анекдотами я местным жизнь, надеюсь, не испорчу.
Эгрейн меня, однако, огорошила вопросом:
– Рассказывайте, когда у вас с Фьерделином дуэль? На каких условиях?
Ректор, похоже, как и я, такого вопроса не ожидал. Так что мы даже переглянулись с недоумением.
– Простите, прекрасная принцесса, но разве Фьерделин тоже в театре? Я его до сих пор не видел.
– Не может быть!
– Удивилась принцесса и повернулась куда-то вглубь ложи: - Пьетро, сходите, пожалуйста, узнайте, куда это Фьерделин исчез в этом антракте? Пьесу вы все равно уже видели, вы же сюда часто ходите, я знаю.