Ферма трупов
Шрифт:
Мы оба встали.
— А если она не поедет? — спросил Дженретт.
— Что ж, такая реакция не вызовет осуждения с моей стороны.
— Ее разрешение не является обязательным, — заметила я с ледяным спокойствием, хотя в душе у меня все клокотало.
— Вы правы, мэм, не является, — подтвердил судья, открывая перед нами дверь.
7
Доктор Дженретт предоставил свой кабинет в мое распоряжение, а сам отправился в лабораторию. Я взялась за телефон.
По
— Что за задержка? — поинтересовалась я.
— Да чертова рация, которую они туда впихнули, не хочет работать, — раздраженно ответил он.
— А без нее ты не обойдешься?
— Они, видать, считают, что нет.
Я бросила взгляд на часы.
— Тогда, наверное, мне стоит заехать за вами.
— Нет, лучше уж мы сами доберемся — машина у нее что надо. Чтоб ты знала, многие говорят, что «инфинити» любой «бенц» обставит.
— Весьма ценное замечание, если учесть, что сейчас у меня «шевроле».
— Она мне сказала, что почти такой же «бенц», как у тебя, был у ее свекра, а тебе бы стоило пересесть на «инфинити» или «ледженд».
Я не сочла нужным отвечать.
— Просто пораскинь мозгами, ладно?
— Просто приезжайте сюда, — коротко бросила я.
— Приедем, приедем.
— Отлично.
Мы обошлись без обычных «до свидания» и «пока», и, вновь усевшись за рабочий стол Дженретта, на котором чего только не лежало, я почувствовала себя опустошенной и преданной. Я была с Марино, когда у него начались трудности с Дорис. Поддерживала его, когда он устремился в пугающе изменчивый мир поиска новых отношений. В ответ я получала только непрошеные комментарии по поводу моей собственной личной жизни.
Моего бывшего мужа Марино не выносил и почти так же критически относился потом к Марку, моему возлюбленному. Питу не часто случалось сказать что-то хорошее о Люси и наших с ней отношениях, моих друзей он терпеть не мог, однако самая жгучая ревность чувствовалась в его ледяном взгляде, устремленном на нас с Уэсли.
В половине третьего мы с Дженреттом вернулись в суд, но Марино там еще не появлялся. Минута текла за минутой, мы сидели в кабинете Бэгли, и я уже начинала злиться.
— Скажите, доктор Скарпетта, откуда вы родом? — поинтересовался судья.
— Из Майами, — ответила я.
— Странно, выговор у вас определенно не южный. Я бы скорее решил, что вы откуда-то с Севера.
— Я училась там.
— Возможно, вас это удивит, но я тоже, — сказал он.
— Почему же вы решили поселиться здесь? — спросил его Дженретт.
— Очевидно, во многом по тем же причинам, что и вы.
— А ведь вы из здешних мест, — заметила я.
—
Дверь открылась, и в проеме появилась физиономия Марино. Он шагнул внутрь, а следом вошла Дениза Стайнер. Прежде я никогда не замечала за ним особой галантности, но с этой женщиной он обращался с необычной мягкостью и предупредительностью. Сама она для матери, недавно пережившей смерть ребенка, была на удивление сдержанна. Она по очереди оглядела нас с выражением грустного интереса. Судья поднялся со своего места, и я по привычке последовала его примеру.
— Я доктор Скарпетта. — Моей протянутой руки коснулась прохладная мягкая ладонь. — Примите мои искренние соболезнования, миссис Стайнер.
— Доктор Дженретт. Мы общались по телефону.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — любезно предложил судья.
Марино сдвинул два стула вместе и, указав ей на один из них, занял другой. На вид миссис Стайнер было лет тридцать пять — сорок. Вся в черном, широкая юбка пониже колен, кофта застегнута на все пуговицы до самого подбородка. Никакого макияжа, из украшений только простое обручальное кольцо. Она походила на старую деву из какого-нибудь миссионерского общества, но чем больше я присматривалась к ней, тем явственнее для меня становилось то, чего не могла скрыть ее пуританская оболочка.
Она была по-настоящему красива — гладкая белая кожа, сочные губы, вьющиеся волосы цвета меда. Классической формы нос, высокие скулы и роскошные формы, прячущиеся под складками ее кошмарного наряда, — все это не могло остаться не замеченным мужской половиной присутствующих. Марино вообще просто глаз с нее не сводил.
— Миссис Стайнер, — начал судья, — я пригласил вас сюда в связи с запросом присутствующих здесь экспертов. Мне хотелось бы, чтобы вы тоже услышали о нем, но прежде всего позвольте мне сказать, как высоко я ценю то, что вы согласились прийти. Несомненно, вы показали пример редкого мужества и достоинства в крайне тяжелых обстоятельствах, и я ни в коей мере не желал бы напрасно усугублять ваши страдания.
— Благодарю вас, сэр, — тихо ответила она. Бледные руки с тонкими, крепко сцепленными пальцами неподвижно лежали на коленях.
— Итак, на фотографиях, сделанных после гибели малышки Эмили, были замечены некоторые детали. Их характер не установлен, и эксперты хотели бы вновь осмотреть тело.
— Как же теперь это сделаешь? — наивно спросила она ровным, приятным голосом. Выговор не был характерен для уроженки Северной Каролины.
— Ну, они предлагают провести эксгумацию, — ответил судья.