Ферн
Шрифт:
– Но вечерние платья без него не носят.
– Нет, – сказала Ферн, поглядывая на корсет, как будто это был какой-то злой зверек. Она думала, что это варварское приспособление такая вещь, которая, как сказал бы Мэдисон, могла быть изобретена только в Канзасе.
– Я подержу ее, а вы накидывайте на нее корсет, – предложила миссис Эббот.
– Нет, – сказала Роза. – Она должна понять, что без него ей не обойтись. Иначе ничего не получится.
– А ты сама носишь такие вещи? – спросила Ферн Розу.
– В ее положении? –
– Я бы ей не советовала.
– Я бы его надела, чтобы не казаться такой огромной, – сказала Роза.
– Но ты будешь носить корсет после того как родишь?
– Все женщины носят корсеты, – сказала Роза со смирением в голосе. – Без этого предмета нельзя прилично выглядеть.
(Если ты намерена идти на эту вечеринку, то полумерами не обойтись. Саманта Брюс носит корсет. И ты должна надеть корсет.)
Все оказалось не так ужасно, как думала Ферн. Она не испытывала особых неудобств в корсете, ее беспокоило только одно – она не могла в нем согнуться. На лошадь бы она не села в этой штуковине, это точно. И корову не смогла бы клеймить. Она не была уверена даже, что может вздохнуть полной грудью.
– А теперь пора сделать тебе прическу, – сказала Роза. – Это займет уйму времени.
– Она скоро поймет, что лучше бы ей обрезать волосы, – сказала миссис Эббот.
Ферн думала, что у нее не хватит терпения ждать, пока они сделают ей прическу, но обрезать волосы она им позволить не могла.
– Я думала, будет хуже, – сказала миссис Эббот, после того, как в волосах Ферн оказалось, на ее взгляд, не менее ста заколок.
– Да, получилось неплохо, – заметила Роза. – Даже не ожидала такого.
– Дайте мне посмотреть на себя в зеркало, – попросила Ферн.
– Сначала мы тебя полностью подготовим к балу, а потом посмотришь на себя, – возразила Роза.
Последние часы приготовлений были особенно тягостны. Время страшно тянулось. Ферн старалась утешать себя мыслью, что необходимо пройти через все эти испытания, чтобы хорошо выглядеть на вечеринке. Надо выдержать все ради Мэдисона.
Но как только Ферн начала примерять платье, все изменилось. Ее страдания закончились. Скоро Ферн должна преобразиться.
Она уже больше не скучала. Она чувствовала то возбужденное нетерпение, которое испытывает любая женщина, когда наряжается, преображаясь в нечто божественное.
Она молча терпела, когда на нее надевали платье, дергая при этом его в разных местах, поправляя и подгоняя, чтобы оно хорошо сидело. Платье подходило ей идеально, словно было куплено для нее. Ей пришлось принять решение, что лучше надеть, чтобы скрыть плечи: жакет или шаль.
Ферн решила, что жакет подойдет ей лучше. Пришлось потерпеть, пока Роза и миссис Эббот решали, какие украшения ей лучше надеть, примеряя те и эти, пока не нашли наиболее подходящие.
Но когда они стали говорить о том, стоит ли заколоть ей в волосы цветы,
– Я хочу посмотреть на себя, – сказала она, ерзая от нетерпения.
– Я все же настаиваю, что цветы необходимы. Они смягчат цвет кожи и черты лица, – сказала миссис Эббот.
– Цветы здесь не помогут, – возражала Ферн. – Мое лицо всегда было похоже на дубленую кожу и останется таким навеки. Дайте же мне посмотреть на себя в зеркало.
– Я думаю, тебе действительно пора на себя взглянуть, – сказала Роза. Она взяла зеркало и протянула его Ферн.
Ферн не верила, что смотрит на свое отражение. Нет, она не была красавицей и никогда ею не станет, но выглядела она все же лучше любого бульдога в Канзасе.
Больше всего ее поразило то, что она совершенно не была похожа на себя. В зеркале была не Ферн Спраул. Она смотрела на незнакомую женщину, еще неведомую в Абилине.
– Вы себе нравитесь? – спросила миссис Эббот, не в силах сносить молчание Ферн.
– Я не похожа на себя.
– И это, полагаю, вас радует, – сказала хозяйка дома.
Роза нахмурилась и строго посмотрела на нее.
– Это твоя другая половина, – сказала Роза. – Она всегда была в тебе, просто ты скрывала ее.
– Да уж, половина, – сказала Ферн, не зная, что и думать по этому поводу. – Что я буду делать с этой половиной на ферме? – спросила она, показывая на свое отражение в зеркале. Она говорила так, как будто здесь было две Ферн. Естественно, что та другая женщина будет думать и вести себя совершенно по-другому, чем первая. Это беспокоило Ферн. Мэдисон и так внес уже достаточно неопределенности в ее жизнь. Она не была уверена, что сможет переносить дальнейшие перемены.
– Ты научишься быть женщиной, – сказала Роза. – Это не всегда легко, но нам всем приходится учиться этому.
Однако Ферн сомневалась: должна ли она этому учиться. Она годами создавала свой прежний образ, и он ее вполне устраивал. Она знала, чего ждут от нее люди. Все знали, чего она ждет от них. Но теперь она понятия не имела, что ей делать с этой женщиной в зеркале. Хуже того, она не знала, как люди будут воспринимать ее в новом виде. И она боялась того, как она сама будет воспринимать себя такую.
Ферн чувствовала себя неважно. Она боялась, несмотря на то, что, в общем, нравилась себе в новом обличье; а Роза и миссис Эббот подтверждали, что она отлично выглядит. Но ее пугала мысль о том, как воспримет новую Ферн Мэдисон. Он никогда не видел ее в платье. Если он говорит правду и не любит Саманту, то и ее может разлюбить, потому что она больше не похожа на себя, а до красоты Саманты ей еще, ох, как далеко.
– Не кусай ногти, – сказала Роза. – Ты выглядишь замечательно.
– Я не кусаю ногти. Я их даже не вижу. – На руках Ферн были тонкие перчатки, и они тоже нервировали ее.