Ферзевый гамбит. 1942-1943

Савинков Андрей Николаевич

Еще одной большой группой первоочередных целей для японской авиации стали расположенные на аэродромах острова американские самолеты. Всего на Гавайях у Соединённых Штатов было порядка трех сотен крылатых машин. Самолеты на аэродромах представляли собой крайне удобную цель, учитывая их расположение. По приказу генерала Шорта, — во избежание возможных диверсий — все машины стояли большими группами на открытых местах. Так было на аэродромах Хикэм и Эва, в районе Пёрл-Харбора, на аэродроме истребительной авиации Уиллер, в центре Оаху, и других. На базе морской авиации в Канэохэ, расположенной в восточной части острова Оаху, гидросамолеты ровными рядами покачивались на якорях.

Вакханалия над Жемчужной бухтой продолжалась почти два часа. В 9.55 последние самолеты второй волны избавившись от бомб и расстреляв

ленты до железки повернули на обратный курс. В это же время на авианосцах начали принимать возвращающиеся торпедоносцы, истребители и бомбардировщики первой волны. Все они нуждались в дозаправке — топливо было выработано почти до нуля — и пополнении боекомплекта. Некоторые особо поврежденные машины просто сбрасывали за борт, чтобы не возиться с рухлядью и не загромождать палубу. Самолеты первой волны потери понесли совсем мизерные, особенно если сравнить с нанесенным ущербом. На родные авианосцы не вернулось меньше десяти машин, еще два десятка «отбраковали» уже по прилету. К половине двенадцатого третья волна самолетов — большая часть первой, дополненная первыми вернувшимися из второй — была готова к вылету. В этот момент основная часть авианосного соединения была на расстоянии в восемьдесят морских миль к северу от Гавайев.

Меньшая же часть, ушедшая вперед — артиллерийские корабли — уже к этому моменту находилась в десяти милях от острова, ожидая только поддержки с воздуха, чтобы начать второй акт марлезонского балета. Длинный-длинный день и не думал заканчиваться.

Глава 2-2

После того, как последний японский самолет скрылся за горизонтом, американцы начали постепенно приходить в себя, осматриваться вокруг и считать потери. А результаты подсчетов были крайне неутешительными. Полностью уничтоженными были три линкора «Аризона», «Западная Виджиния» и «Оклахома», «Теннесси» и «Пенсильвания» продолжали гореть, а «Невада» с покалеченной пикировщиками надстройкой сел на мель. Только «Мериленд» оставался в более-менее боеспособном состоянии. Так же продолжали гореть оба авианосца, получивших во время налета второй волны японских самолетов еще по паре бомбовых попаданий в летную палубу. И судя по всему, быстро потушить плавучие аэродромы шансов было весьма не много. Впрочем, и здесь разница в состоянии кораблей была существенна.

«Лексингтон», имеющий водоизмещение чуть ли не в два раза больше и получивший в наследство более толстую «крейсерскую» броню, держался на плаву гораздо увереннее чем «Йорктаун», отхвативший, ко всему прочему, еще и больше попаданий. Последний, имел совершенно отчетливый крен, который никак не получалось спрямить контрзатоплениями, поэтому команда каждую секунду ждала приказа на оставление судна.

Были потоплены три легких крейсера, два эсминца. Тяжелый крейсер «Новый орлеан» получил бомбовое попадание, не приведшее, впрочем, к тяжелым последствиям. В такой ситуации два десятка трупов, покореженная надстройка и выведенная из строя башня главного калибра — мелочь. «Чикаго» получил четыре торпеды и ушел на дно, «Астория» — две и успела выброситься на мель.

Огромные потери понесла авиация. Полторы сотни самолетов сгорело на двух авианосцах, еще под две сотни было уничтожено на аэродромах. Еще сто тридцать машин получили разного рода повреждения. Со степенью этих повреждений в будущем еще предстояло разобраться: в эту категорию отнесли и те самолеты, которые получили несколько дырок в фюзеляже, и те у которых нужно было менять разбитые моторы, системы управления и прочее. Полностью целыми на Оаху осталось меньше пятидесяти машин, разбросанных по пяти аэродромам, и подчиняющиеся отдельно флотским и армейцам. А при том, что командование флотом погибло, о какой-либо координации действий в ближайшее время не могло быть и речи. Более того, учитывая, что изначально из четырех сотен самолетов базовой авиации около сотни числились в ремонте еще до начала атаки, а больше ста были разведывательными и патрульными — например только «Каталин» было семьдесят штук — по факту к полудню на Оаху американцы боеспособной авиации не имели вообще!

Так же крайне печально обстояли дела с орудиями береговой обороны. На шестнадцатое января 1942 года на Оаху имелось такое количество орудий БО:

Стационарных:

406-мм — 4

356-мм — 2

305-мм — 4

305-мм (мортиры) — 20

203-мм — 8

152-мм — 8

120-мм — 6

мобильных:

240-мм — 12

155-мм — 48

Японцам

не удалось уничтожить все орудия — слишком много их было изначально — но большую часть стационарных орудий удалось так или иначе вывести из игры. Что же касается тех, которые остались неповреждёнными — никто не обольщался, быстро наладить их защиту от атак с воздуха все равно представлялось невозможным.

Тем не менее, не смотря на все потери, на Оаху никто вскидывать кверху лапки не собирался. Каждый на своем посту был готов сражаться до последней капли крови. Так экипаж «Невады», понимая, что в случае атаки с моря их корабль обречен, принялся рыть окопы на берегу, предполагая сначала отстреливаться до последнего из орудий, а потом воевать в качестве пехоты. В Гонолулу встревоженные жители начали организовывать добровольческие части, моряки с погибших кораблей брали в руки оружие и готовились воевать на суше.

А потом в бухте начали подать 14” чемоданы, прилетевшие с японских линкоров. И в Перл-Харбор опять стало жарко.

Первой целью линейной части соединения, состоящей из однотипных «Конго», «Харуна», «Хией» (тут держал флаг вице-адмирал Гунъити Микава) и «Кирисима», стала застрявшая на мелководье «Невада». Тридцать две четырнадцати дюймовки превратили американский линкор в пылающую развалину меньше чем за двадцать минут и шесть попаданий.

Дальше японцы принялись методично разносить все оставшиеся более-менее целыми корабли в бухте, используя корректировку с самолетов, продолжающих кружить над островом. Все попытки американских летчиков подняться в воздух и дать бой японцам на равных, пресекались на корню. Уже к двум часам на Оаху не осталось по факту ни одного целого самолета. Так же провалилась попытка как-то повлиять на ситуацию предпринятая американскими подводниками.

За время затишья, когда над бухтой не висели вражеские самолеты на глубокую воду успели проскочить три американские подлодки. В 14.20 они попытались выйти на рубеж атаки, чтобы торпедировать линкоры страны восходящего солнца, методично разносящие все что шевелится внутри Жемчужной бухты. Попытка оказалась неудачной: одну из лодок заметили с прикрывающего эскадру самолета, после чего была отдана команда на отражение подводной атаки. Четыре огромных корабля до того неспешно плавающие в пяти милях от входа в бухту в кильватер друг другу, приняли все вдруг курсом на 180 и увеличили ход до максимума. Тем не менее подлодки выпустить торпеды успели; восемнадцать торпед — по шесть в залпе — могли бы натворить делов, если бы только это были не американские торпеды, а, например, японские. Американские же, как будет установлено комиссией в 1943 году, имели большие проблемы с заглублением — часто проходили под килем — и с тугим взрывателем. Плюс они были медленнее своих японских визави и имели гораздо меньшую дальность хода. Из восемнадцати торпед четырнадцать прошло мимо, одну торпеду принял на себя японский эсминец — именно эта сработала как надо — мгновенно разорванный взрывом пополам и затонувший в считанные минуты. Еще две прошли под целью, не детонировав и лишь одна достигла цели: попадание получил «Кирисима». Впрочем, разорвавшаяся на противоторпедной защите стальная сигара особого ущерба не нанесла. Несколько десятков тонн принятой через образовавшуюся течь забортной воды для корабля водоизмещением в тридцать тысяч тонн — всего лишь досадная мелочь. Минус пол узла от максимальной скорости.

А вот для подлодок последствия оказались куда неприятнее. За них тут же принялись эсминцы противолодочного охранения и авиация. Как долго их гоняли — история умалчивает, остался только зафиксированный в штабе соединения рапорт о потоплении четырех подлодок. Пикантности ситуации добавляет то, что спустя двенадцать дней одна из трех лодок добралась до Портленда, став таким, образом единственным кораблем, которому удалось выскользнуть из смертельных объятий японского флота. Ну а что же касается несоответствия количества реально потопленных лодок заявленным, так не японцы первые и не они же последние в благородном деле приписок при составлении победных реляций. Как говорил Суворов: «Пиши больше, чего их басурман жалеть!»