Феврония
Шрифт:
Полковник разволновался и, чтобы успокоить нервы, выпил сок, съел несколько яблок и 6 бутербродов.
* * *
Полковник отработал положенные две недели, устроил для друзей "отходную" и засел дома. Непривычный отдых тяготил его. Он даже похудел от безделья. Бабушка Настя кормила его пять раза в день, а он худел и худел.
Полковник дежурил у окна. Несколько раз видел Анну и все никак не решался с ней поговорить. Наконец, намаявшись, изругав себя за трусость, в ясное субботнее утро, увидев, что Анна пришла проведать бабушку, он решительно позвонил в соседнюю квартиру. Открыла двери Анна и удивленно уставилась на полковника. На
– Проходи, Федька!- сказала она и улыбнулась.- Сколько лет, сколько зим! Я уже и забыла, как ты выглядишь. Похудел то как! Завтракать будешь?
– Уже завтракал. Бабуля меня кормит на убой. А вот чайку выпью.
– Я сейчас, я сейчас!- заторопилась Анна.
– Кухню убирала...
И она метнулась в ванную комнату, прокричав на бегу:
– Баба Наталья! Встречай гостя!
Втроем пили чай с конфетами и печеньем. Увидев, что Федор пьет уже третью чашку и растерянно молчит, а Анна смущенно смотрит в пол, бабушка поняла, что ей пора уходить.
– Ой, а я и забыла, что меня Настя ждет! Мне с ней посоветоваться надо насчет вязанья. Не получаются у меня рукава... И баба Наталья торопливо удалилась.
– Господи! Никак свататься пришел... И оделся, как на парад! Неспроста это, неспроста, Настенька... Ты что думаешь, а?
Бабушки разволновались. Баба Настя даже чашку уронила. Руки тряслись у обеих. Старушки выпили Корвалолу и стали молиться.
– Помоги нам, Пресвятая Троица, Матерь Божья, все святые и ангелы хранители! Хоть бы сговорились два дурака! Давно пора!
– Аннушка!- Федор Алексеевич отодвинул от себя чашку с недопитым чаем, посмотрел внимательно на смущенную Анну, взял ее за руку и поцеловал узкую ладошку.
– Денек сегодня чудесный. Пока жара не наступила, поедем куда-нибудь на природу. Возьмем с собой что-нибудь перекусить и устроим пикник. Ну, как ты? Не возражаешь?
– Поедем! Конечно, поедем! Я сейчас в с умку соберу!- воодушевилась Анна.
– Неожиданно как-то... Но ты хорошо придумал... Только, давай, на дачу мою поедем. Домик не обихоженный, правда. Участок сорняками зарос. Некогда мне было на дачу ездить. Хотела Софью, Петра и бабушку на дачу отправить, да ребята в Поповку уехали... А мы с тобой на машине доедем, за час с небольшим. Только ты переоденься. И плавки захвати. Небось, запарился в форме своей с орденами? Купаться будем, загорать, там речка есть, недалеко...
– И она счастливо засмеялась.
Приехали к домику часам к десяти. Солнце шпарило вовсю, стрекотали кузнечики, небо синее, синее, как на картинке. Дышалось легко, воздух чистый, ветерок поднялся легкий, но освежающий. Роса еще не высохла, ноги промочили, пока к домику подошли. С трудом открыли дверь. В доме пахло сыростью и не ухоженностью. Затопили печь. Федор Алексеевич носил дрова из сарая. Анна металась по комнатам с мокрым веником. Открыла окна. Свежий теплый воздух ворвался в затхлое помещение. Трещали в печи дрова. Анна смела паутину, прошлась тряпкой по мебели, освежила полы и уселась в кухне, где топилась печь. Стало тепло и уютно. А полковник, по указанию Анны, развесил на веревке одеяло, постельное белье, разложил подушки на ковриках для просушки. Потом взял косу, наточил ее и стал косить сорняки вокруг дома. Пришел сосед Ефим, пожилой крепкий дядька, попросил скошенную траву отдать ему для коровы и взялся помогать. Принес свою косу, обругал полковника, что косит
– Ну, вот, сказала Анна.- Остались мы с тобой без горючего.
– Не остались.
– Федор вынул из своего рюкзака бутылку шампанского, водку и дорогое вино.
– И еще...- он освободил рюкзак и заставил продуктами весь стол.
– Собирался впопыхах. Из холодильника выгреб, что под руку попалось, не глядя...
– Да тут еды на десять человек!
– всплеснула руками Анна.-Включи холодильник, Федя. Уже и обедать пора. Я проголодалась и ты тоже. Устроим пир на весь мир! Завтра воскресенье. Побудем на даче, а Федь?
– Побудем. Бабушка отзвонимся, чтобы не волновались.
Полковник смотрел на Анну и думал про себя думу горькую: "Идиот! Кретин! Сколько времени зря потеряли мы с Аннушкой... Все силы забирала работа проклятая... Свою жизнь чуть не проворонил. А как же любовь? Ведь люблю я Анну, всегда любил, девочку мою. И она меня любит. Знаю, чувствую... Как повиниться остолопу? Как оправдаться? Обижена на меня она. Как сказать ей, что виноват и вине моей оправдания нет? Эх, была, не была!"
Полковник встал, подхватил Анну на руки, отнес в комнату и положил на широкий диван. Часа через два угомонились. Усталые, лежали голышом, тесно прижавшись друг другу.
– Что же дальше будет, Феденька?
– тихо спросила Анна и поцеловала его в плечо.
– Заявление в ЗАГС подадим. Вот что будет. А потом поженимся.
– Поженимся в понедельник, зачем время тянуть? У меня в ЗАГСе приятельнице работает. Я ее внука от колонии отмазала. Балда малолетняя, в драке участвовал по глупости. В понедельник и распишемся. А то за месяц, вдруг, раздумаешь жениться, а, Федя?
– Дурочка ты моя! Федор поцеловал Анну в распухшие губы. Свадьбу будем справлять?
– Не хочу никакой свадьбы!
– поежилась Анна.
– Два раза свадьбу справляла и два раза разводилась. Пес с ней, со свадьбой нашей... У нас она сегодня была и другой мне не нужно.
– А что же не ужилась с мужьями, Почему?
– Федор отодвинулся и потемнел лицом.
– Потому что замену тебе искала и не нашла. Брак без любви, не брак, а просто желание уйти от одиночества. Сговор, одним словом. А я без любви не могу. Я тебя всегда любила и забыть не смогла. И сейчас люблю больше жизни. А ты о чем думал? Зачем меня одну бросил погибать? Хоть бы раз приголубил... Или у тебя бабы красавицы были ревнивые? И сколько их было, не расскажешь?
– И Анна заплакала.
Федор схватил Анну в объятия, ловил ее слезы губами, качал на руках, успокаивал Нежными поцелуями.
– Прости меня, Аннушка, любимая, прости! Заработался, крутился на посту с утра до вечера. Все времени свободного не было. А за тобой ухаживать надо по всем правилам. Но я всегда о тебе помнил. Любил и сейчас люблю. Без тебя нет жизни. То, как я раньше жил, была не жизнь, а вечная погоня за преступниками. Пропади они пропадом!
Анна засмеялась сквозь слезы.
– А у тебя много женщин было?
– Немного. Ну, были, не скрою. Все как-то второпях, безрадостно. Ничего серьезного.
– Ладно. Закрыли тему. Она встала и оделась.
– Федя! Я такая голодная, а ты?