Фея Альп (др.перевод)

Вернер Эльза

– Берегитесь! – послышался голос Эрны. – Это последний оплот саги наших гор, и на нем лежит заклятие! Его владычица не потерпит на своем троне человека.

– Кроме одного, который возьмет ее силой! – возразил Вальтенберг. – Ведь немецкие саги всегда так кончаются! Храбрец, несмотря ни на что проникающий в очарованное царство, заключает его властительницу в свои объятия.

– И умирает от ледяного поцелуя феи Альп; да, так говорит сага, – тихо произнесла Эрна.

– Ну, конечно! Это сказка, которая может пугать разве что детей и наивных поселян.

Так вот где источник веры в недосягаемость Волькенштейна! Не опасность, а суеверие делают гору недоступной! И я все-таки намерен добыть роковой поцелуй!

– Не делайте этого! – воскликнула Эрна не то просящим, не то повелительным тоном. – Бросьте эту безумную мысль!

– Нет, даже по вашему приказанию не брошу.

– Ну, так по моей просьбе.

Наступила минутная пауза. Вольфганг медленно обернулся и увидел каждую черточку в лице девушки, которое на самом деле со страхом и мольбой было обращено вверх, и в смуглом лице мужчины, склонившемся к ней так близко, что почти касалось ее локонов. Насмешки, самонадеянности, упрямства как не бывало в этом лице, так же как в голосе, тихо, но пылко проговорившем:

– Вы просите меня?

– Да, очень прошу! Откажитесь от безумного намерения. Мне страшно за вас!

Эрнст улыбнулся и сказал очень мягко:

– Я покажу вам, что умею быть послушным. Как ни сладко человеку сознавать, что за него боится кто-нибудь, когда ему грозит опасность, я откажусь.

Рука Вольфганга судорожно ухватилась за маленькую сосенку, росшую подле него; острые хвоинки глубоко вонзились в ладонь, однако он не почувствовал боли. Костер опять вспыхнул, несколько пылающих головней осыпалось вниз, увлекая за собой другие. С треском и шипением рухнула вся куча дров, тысячи дрожащих, прыгающих огненных языков забегали по углям, красное зарево освещало теперь лишь ближайшие окрестности, луг и пригорок потонули в сумрачной тени.

– Чудесная была картина, не правда ли? – весело спросил Бенно, подходя к одиноко стоящему Эльмгорсту и беря его под руку, но вдруг остановился и спросил озабоченно: – Вольфганг, что с тобой? Ты дрожишь как в лихорадке, а рука у тебя холодна как лед.

– Ничего, – глухо проговорил Вольфганг. – Может быть, я простудился на сыром лугу.

– Простудился в такой теплый летний вечер да еще при твоем железном здоровье? Однако тебе в самом деле нездоровится, я вижу: покажи-ка пульс!

Эльмгорст нетерпеливо отдернул руку.

– Пожалуйста, не поднимай шума из-за пустяков. Пройдет так же скоро, как пришло! Я чувствовал озноб еще, когда мы шли сюда.

– В таком случае лучше всего будет отправиться домой, – сказал Бенно. – Костер потухает, а нам до низа добрый час ходьбы.

– Вы правы, мы тоже сейчас пойдем, – сказал подошедший к ним Вальтенберг. – Зепп предлагает провести нас через Ястребиную скалу, но, кажется, эта дорога, хотя и короче, не совсем безопасна.

– При лунном свете действительно не безопасна.

– В таком случае мы откажемся от нее. Я дал слово баронессе Ласберг, что мы вернемся целыми, невредимыми и

вовремя, и должен сдержать его. Пусть Гронау идет через скалу один с проводником, так как ему, кажется, очень этого хочется; все равно мы встретимся с ним потом на главной дороге.

Так само собой вышло, что маленькое общество отправилось в обратный путь вместе, только Гронау с Зеппом повернули в сторону, условившись сойтись с остальными в определенном месте. Луг с угасающим костром скрылся из вида, и скоро в молчаливом горном лесу перестали доноситься смех и веселые крики. Прекратился и разговор спускавшейся вниз компании: надо было смотреть под ноги и идти осторожно, потому что, хотя дорога не была крута и опасна, густые заросли лишь местами пропускали лунный свет. Вальтенберг шел рядом с Эрной, двое других за ними. После получасового спуска они достигли опушки леса и вышли на широкую горную лужайку.

– Кругом еще горят костры, – сказал Вальтенберг, указывая на другие вершины. – Волькенштейнцы зажгли свой раньше других. Ее величество фея Альп пользуется преимуществом и, кажется, собирается сбросить свою вуаль в честь Ивановой ночи.

Он был прав. Гора Волькенштейн весь вечер была скрыта от глаз, только теперь массы облаков, окутывавших ее главу, начали расходиться.

– Меня удивляет, что господина Гронау с Зеппом еще нет, – заметила Эрна. – Они должны были прийти раньше нас: их дорога короче.

– Может быть, их задержала нечистая сила! – со смехом сказал Бенно. – Ведь Иванова ночь уже наступила, все горные духи вырвались на волю. Держу пари, что они связались с каким-нибудь духом или впопыхах выкапывают один из кладов, которые в эту ночь все выходят на поверхность. А вот и они!

В самом деле, на другом конце луга показался Зепп, но он был один, и поспешность, с которой он приближался, не предвещала ничего хорошего.

– Что такое? – спросил Вальтенберг, идя ему навстречу. – Надеюсь, ничего не случилось? Где Гронау?

Зепп махнул в сторону Ястребиной скалы.

– Там наверху! С нами случилась беда: господин поскользнулся и…

– Неужели сломал ногу?

– Нет, дело, очевидно, не так плохо, потому что мы с ним все-таки спустились до надежного места, но дальше он не в состоянии идти. Он лежит там, в лесу, и не может двинуть ногой; я хотел попросить господина доктора взглянуть на него.

– Понятно, надо взглянуть! – воскликнул Рейнсфельд, готовый тотчас идти. – Где вы его оставили? Далеко отсюда?

– Нет, с четверть часа ходьбы.

– Я пойду с вами, – торопливо сказал Вальтенберг. – Я должен посмотреть, что с Гронау. Пожалуйста, фрейлейн, останьтесь здесь. Вы слышали, это недалеко, и мы сейчас же вернемся.

– Не лучше ли будет пойти всем вместе? – спросил Эльмгорст. – Может быть, понадобится и моя помощь?

– Ну, вывихнутая или в худшем случае сломанная нога еще не представляет смертельной опасности, – сказал Бенно. – Для помощи хватит и нас троих, если бы даже пришлось нести Гронау, а фрейлейн фон Тургау нельзя оставить одну.