Фея для школьной Золушки

Ларина Арина

– Это я ее работу взял, – неожиданно раздался уверенный и спокойный голос с последней парты.

Таня медленно обернулась, не веря своим ушам.

Леша Терехин, этот шут гороховый, это стихийное бедствие с задатками литературного гения, эта головная боль директора и учителей – стоял и с нахальной улыбкой смотрел на англичанку.

– И куда же вы, позвольте спросить, дели сей шедевр? – без грамма интонаций поинтересовалась Ирина Григорьевна.

– Выбросил, – легко тряхнул челкой Леша.

– И,

вероятно, вы нам можете объяснить – зачем? – все тем же ровным тоном продолжила допрос учительница.

– А она мне на ногу наступила и не извинилась, – весело соврал Терехин.

– Хм. – На губах англичанки мелькнуло подобие улыбки. – Видимо, вам кажется, что это логичное объяснение?

– Да ну что вы, – искренне всплеснул руками Леша. – Где я, а где логика! Каюсь, виноват, готов понести заслуженное наказание. Расстреляйте меня у доски, подлеца. Но прошу учесть, что я глубоко сожалею об этом прискорбном инциденте!

Он шутовски шаркнул ножкой и застыл в полупоклоне.

Класс замер в ожидании чего-то страшного. Тем удивительнее был долгий взгляд Ирины Григорьевны и странная фраза, которую она сказала дрогнувшим голосом:

– Не все такие поступки достойны уважения. Но бывают исключения. Гусева, зайдите после уроков, напишете работу еще раз.

Класс так и просидел до звонка притихший и удивленный. Стоит ли говорить, что бедная Татьяна и вовсе была обескуражена.

– Ирина Григорьевна, – сбитый с толку Терехин подошел после урока к англичанке, но та резко перебила его.

– Я знаю, что вы обманули. Предлагаю закрыть эту тему, Терехин. Это был красивый поступок, но давайте не будем считать меня идиоткой. – Она усмехнулась и показала изумленному Алексею на дверь: – Всего хорошего.

– Терехин, ты чего? – налетела на него изнывавшая с той стороны Татьяна. – Зачем?

– Просто так, – буркнул тот.

– Нет. – Отцепиться от Гусевой было не так-то просто. – Ты ж меня спас. Ты в курсе?

– В курсе, – односложно кивнул Алексей.

– Хочешь, я тебе списать что-нибудь дам? – уже почти умоляюще проблеяла Таня.

– Нет, не надо. Я у Черемушкиной списываю. Давай забудем. Сказал и сказал, чего теперь. Проехали…

Он закинул сумку на плечо и торопливо пошел по рекреации.

– Ни фига себе, – пробормотала Татьяна и отправилась искать Надежду, чтобы посоветоваться.

Черемушкина тоже была растеряна. По ее опыту, на такие подвиги были способны только принцы, живущие в ее выдуманном мире. О том, что такое возможно в реальности, она даже не подозревала.

– Знаешь, Тань, это было… красиво, вот, – резюмировала подруга. – Как в книжке. Я даже не ожидала, что Терехин такой… героический. Он тебе что-нибудь сказал?

– Ага. Сказал: «Проехали!» – вздохнула Таня. – Как-то странно.

– Странно, – согласилась подруга. – Зато романтично.

– Кстати,

о романтике, – встрепенулась Гусева. – Как у вас с Пузиковым дела с подготовкой?

– А при чем тут романтика? – пожала плечами Надя. – Танец репетируем. Ты не переживай, верну я тебе Ваську, и будет у вас любовь до гроба.

– Ну и дура ты, Надька, – хихикнула Таня. – Стих-то выбрала?

– Я эту подборку, которую ты мне прислала, вчера полночи читала, – призналась Надя. – Это ужас. У меня все внутри от этой патоки слиплось. Сюси-муси, любовь-морковь, сердечки-словечку. Тьфу!

– Ну, извини, что нашлось. А ты что, Беллу Ахмадулину решила завывать со сцены?

– Пузиков сказал, что придумает что-нибудь, – сказала Надя. – И вообще, он такой молодец. Повезло тебе, Танька.

– А что с Шараевым? – не стала углубляться в тему везения Гусева.

– Да ну! Со мной разговаривает, а на Совко смотрит – слышит она или нет, реагирует или нет. Гадость какая-то. Вот так, Таня, любовь и проходит. Как говорится: не сотвори себе кумира. Я его слепила из того, что было. Нет никаких принцев, Гусева, вот что я тебе скажу. Сказки это.

– Как же сказки, вон Лешка, например, или Вася, – напомнила Татьяна.

– Ай, не зли меня! – отмахнулась Надя. – Это ж все твои принцы. И почему я не блондинка?

– А еще говорят, что блондинки дуры. Оказывается, цвет волос на степень безмозглости не влияет, – наставительно прогудела Таня.

– Это ты меня сейчас обидеть пыталась? – подобралась Надежда.

– Сильнее, чем мы сами себя обижаем, никто нас обидеть не способен, – многозначительно выдала подруга.

– Ты чего, справочник афоризмов купила? – подозрительно прищурилась Черемушкина.

– Все проще. Скачала сборник статусов для «контакта», – прыснула Татьяна. – И я теперь – кладезь мудростей. Обращайся!

– Всенепременно, – хмыкнула Надя. – Ладно, иди пиши свой английский, небось выучила все наконец. А я домой пойду.

Подруги попрощались и разошлись в разные стороны. Надя была уверена, что сюрпризы на сегодня закончились.

Но она ошибалась.

В раздевалке Терехин сосредоточенно заталкивал в Татьянин рукав шоколадку. Шоколадка выскальзывала через низ и брякалась на пол.

Тихо подойдя сзади, Надя шепнула:

– В шапку запихни, тогда не выпадет.

Леша вздрогнул и покраснел.

– А чего не цветок? – с интересом спросила девушка. Вопрос о том, от кого была гвоздичка, для нее уже был решен.

– Да вроде ей не понравилось. Мне так показалось, – шевельнул бровями Терехин.

– Ей понравилось, – утешила его Надя. – Но шоколадка – тоже здорово. Ты вообще, Лешка, молодец.

Алексей неопределенно хмыкнул, пихнул шоколадку в карман Татьяниной куртки и вышел из гардероба.