Фея для зверя

Рейн Елена

Чувствуя, что девушка больше не напряжена, Марита убрала руки и счастливо вздохнула. Лестра ухмыльнулась ей в ответ и заявила:

– Хм… Спасибо. Только не делай так больше. Я, действительно, не контролирую себя в момент опасности. Советую держаться в стороне во избежание моей агрессии.

Отметив кивок нежной принцессы, Лестра поднялась и направилась обратно, как вдруг обернулась и быстрыми шагами преодолела расстояние между ними. Уселась напротив Мариты и, внимательно просканировав лицо, спросила:

– Скажи мне правду. Ты виновата в убийстве, в котором тебя обвинили?

Совсем

не ожидая такого вопроса, Марита смутилась, но, справившись с эмоциями, мгновенно покачала головой и попыталась что-то сказать, но слова не шли, и это огорчало, ведь она до сих пор не могла привыкнуть к тому, что немая.

Лестра внимательно следила за сменой выражений на ее лице, а потом убежденно произнесла:

– Тогда на тебе черная магия.

Принцесса пожала плечами, не скрывая отчаяния на нежном лице, показывая, что не уверена точно. Девушка развела руками и прижала их к груди, надеясь, что амазонка поможет узнать правду.

– Если на тебя наложила проклятие фея, то только высшая, – отмечая, как Марита покачала головой, не соглашаясь с ней, Лестра прищурилась и продолжила: – В любом случае – только тот, кто накрыл черной магией, сможет снять ее. Или есть еще один вариант… реально осуществимый, но с нюансами.

Лестра замолчала, вспоминая все о проклятиях и как их обойти. Черные феи – единственные, кому была доступна столь секретная информация. Они призваны защищать от всего, и в том числе и от проклятий.

Марита с огромной надеждой посмотрела в глаза Лестры, беззвучно спрашивая про возможный вариант. Она с силой сжала хрупкие плечи тонкими пальцами, искренне надеясь, что сможет вернуть свой голос.

– Лишиться голоса могут только те, кого прокляли высшие феи или боги. Так как энергию фей можно распознать, поэтому судьи вынесли приговор – справедливость богов. Есть еще один вариант, но он почти нереальный, потому что много веков назад оборотни полностью уничтожили все яйца паразитов.

Девушка нахмурилась, пытаясь понять, о чем говорит черная фея. Яйца? Она совсем ничего не знала о том, на что намекала Лестра.

– Если это то, о чем я думаю, то тот, кто наложил на тебя проклятие, живет с паразитом внутри себя – вирхару. И для этого необязательно быть высшей феей. Эта мерзость когда-то уничтожала планеты. Даже маленькая особь опасна, если нашла алчную жертву.

Марита ужаснулась, не желая верить словам сокамерницы. Как может быть такое?! Желая узнать больше, она нетерпеливо дернула за плечо девушки, упрашивая рассказать.

Лестра нахмурилась и, вздохнув, медленно поднялась и подошла к стене, вспоминая то, что читала или когда-либо слышала:

– Вирхару – древние существа-паразиты, питающиеся плотью и кровью живого существа, выпивая и съедая его без остатка, оставляя только оболочку, которую они проецируют своей магией. Малая часть паразита, прижившаяся в живом теле, постепенно разрастается и формируется во взрослую особь.

Паразитов вирхару давным-давно уничтожили оборотни, способные распознавать и тонко чувствовать запах гнили в живом теле. После того как сосуд выпит полностью, и не останется ничего, кроме вымышленной оболочки, паразиты готовы к размножению и почкованию. Тварь

ищет другую жертву, предпочитая сильных и выносливых жертв. С помощью черной вайтарской магии взрослые особи плодоносят и делятся, перенося часть своей сущности в другое тело. Образовавшаяся новая часть вирхару будет питаться телом хозяина, пока не высушит, чтобы оставить зародыш – яйцо. Сосуды они зазывают тем, что сулят ему богатства, огромную мощь и исполнения желаний. И тот, кто принял паразита вирхару, на некоторое время обретает очень большие возможности: нереальная физическая сила, мощнейшая магия, но потом они теряют себя, высыхая досуха изнутри.

«Неужели сестра обманулась и приняла вирхару в свое тело?! Как же так?! Но если так, то в опасности моя семья…» – лихорадочно думала Марита, переживая за мать… и отца.

Девушка со страхом посмотрела на боевую фею и развела руками, умоляюще требуя продолжения. Лестра кивнула ей и продолжила:

– Как только тот, кто тебя проклял, умрет или полностью иссохнет от паразита, проклятие само рассеется. Но это может происходить годами, поэтому я тебе и сказала о втором варианте.

Марита подняла бровь в немом вопросе и Лестра ответила:

– Ммм… даже не знаю, понравится ли тебе этот вариант. Временно, пока не спадет проклятие, ты можешь общаться с другими силой мысли. Тебя будет слышать любой, кому ты мысленно передашь слова. А если повезет, ты сможешь говорить. В этом случае уже неважно, сколько будет жить сосуд.

Отмечая в словах девушки огромную надежду для себя, зеленая фея не удержалась и поднялась. Она перехватила девушку за руки, с нетерпением желая узнать об этом способе.

– Дар хищника, – тихо произнесла Лестра и, наблюдая, с каким ужасом смотрит на нее принцесса, тяжело вздохнула и продолжила: – Это единственный вариант. Только оборотни могут помочь.

Марита прислонилась к холодной стене и обреченно закрыла глаза. «Дар хищника» – как же ужасно для нее звучали эти слова. Раньше она считала это унижением по отношению к феям, не понимала тех, кто соглашался на столь отчаянный шаг, теперь сама рассматривала этот вариант.

Укус в шею оборотня, а лучше всего альфы, обеспечивал партнерше возможность обрести потерянные органы чувств при постоянных интимных отношениях со зверем. Многое в этой связи зависело от силы хищника. Если сильный, то дар срабатывал довольно в короткие сроки, если же слабый, то через несколько месяцев, а может и лет. Долго, но многие об этом только и мечтали, в надежде услышать, заговорить, и даже ходить.

Самец добровольно ставил временную метку женщине, и после этого организм партнерши перестраивался на новый уровень, приобретая чувствительность и способности, которые были скрыты в ней или чего она лишилась.

Но тут вступает одно «НО». Оборотни не желали помогать корыстным партнершам, потому что метка провоцировала зверя на связь, и тогда – ни женщина, ни мужчина не радовались этому дару. Без чувств зверь вместо любви приобретал яростную потребность в самке, не имея к ней чувств. Впоследствии связь превращалась в ненависть и безумную жажду секса, что нередко заканчивалось насилием и смертью.