Фея и Тот Самый Один
Шрифт:
Только откуда Фее знать о сегодняшнем времяпрепровождении Леонида? Не иначе, и правда, сказочное существо. Захотелось посмотреть на спину волшебницы, вдруг там крылышки – крохотные, полупрозрачные, сказочные.
– Она красивая, – невозмутимо продолжила Фея, посмотрев в упор на Леонида.
– Трудно не согласиться, – кивнул тот в ответ, ничем не демонстрируя удивление.
Всем чем угодно можно объяснить этот странный диалог. От незамутненности соседки до банального совпадения. Фея могла оказаться в том же месте, в то же время, где проходили «смотрины».
– Прошу, – Леонид показал жестом на свою дверь, тем самым приглашая Фею в гости.
В то же время попытался вспомнить, в каком состоянии оставил жильё утром. Он считался аккуратистом – насильно привитая привычка в пору бесшабашной юности. Нижнее бельё в прихожей точно не валялось, груды грязной посуды в раковине не выращивали новые виды жизни, но вдруг он не закрыл шкаф или швырнул тапки посредине прихожей. Мелочь, но Леонид бы чувствовал себя неловко.
– Спасибо, я не могу, – вздохнула Фея, косясь на свою дверь.
– Что ж, – Леонид помолчал.
Правильным было убраться восвояси, не навязывать свою компанию, но что-то удерживало его, настойчиво уговаривало остаться. Объяснение нашлось само собой: не мог он бросить женщину в настолько разбитом состоянии. Собственно, из-за убитого вида соседки он остановился, предложил помощь, а потом и составить компанию в не богоугодном деле распития спиртных напитков. Ему чертовски хотелось смыть душок от «свидания», Фее определённо нужно было расслабиться, что бы у неё ни случилось. Соседские посиделки – то, что нужно им обоим.
– Предлагаю устроить пикник, – нашёлся Леонид, показав на стол, за которым и сидела соседка, рядом с панорамным окном.
– Здесь? – уставилась на него Фея.
Он отметил, насколько красивые у неё глаза. Разрез, цвет, ресницы – обалдеть можно, какая сказочная красота. Чудеса, да и только.
– Здесь, – с лёгкой ухмылкой ответил Леонид, вспоминая, что несколько недель назад этой же особе ничто не помешало устроить веселье не только себе, но и управляющей компании, и той, что обслуживала противопожарную сигнализацию в доме. – Ничего противозаконного, тридцать граммов коньяка и приятная беседа. По рукам?
– Только если ваша подруга не придёт выдирать мне волосы, когда снова приедет к вам, – со сладкой улыбкой, которую так бы и слизать, как джем с печенья, ответила Фея.
«Снова», – врезалось в Леонида. Он пребывал в своём уме, совершенно точно помнил, что не приводил в свой дом никого, никаких подружек, красивых или нет – неважно. Всё равно, какого возраста и с какой целью – не приводил. Ему, чтобы вырваться на сегодняшнюю встречу, пришлось перекроить график на целый день, одну консультацию, после тысячи извинений, перенести на завтра, благо случай не тяжёлый и пациент сговорчивый. Не до подруг и личной жизни ему в последнее время, впрочем, как и всегда.
– Не придёт, гарантирую, – уверенно ответил Леонид, поняв, наконец, о ком говорит прекрасное
Фея молча кивнула, улыбаясь так, что не хотелось никуда уходить, пусть всего-то на семь-десять минут. Или затащить её в квартиру, прижать к себе крепко-крепко, не отпускать долго, до самого утра.
– Коньяк, виски? – спросил он уже у двери. – Из еды что?
– На ваш выбор, – милостиво ответила Фея, вот прямо милостиво, с выражением уставшей от праздных вопросов императрицы.
Это уметь надо, с размазанной косметикой по всему периметру зарёванного личика вещать с королевской снисходительностью.
– А на ваш? – посмотрел он внимательно Фею.
– На мой – эскарго и брют, – пропела та.
Что ж, Один Леонид Борисович, не задавай вопросов, на которые не хочешь получить ответы.
Брюта у него, конечно, не было, коньяков и шоколадных конфет – небольшое внутреннее море. По заведённой каким-то идиотом традиции пациенты именно этим набором благодарили врачей. Леонид Борисович не стал счастливым исключением, скоро в его рабочем столе образовалась целая коллекция того и другого.
Эскарго и подавно. Он не мог вспомнить, пробовал ли хоть раз этот деликатес французской кухни. Не брезговал, нет, но улитки… не собирался он есть улиток, пока на свете существует старый, добрый стейк средней прожарки. За язык никто не тянул, пришлось быстро ориентироваться, организовывать в ближайшем ресторане моллюсков, шампанское, заодно заказал сыр, фрукты, мясную нарезку, пару лёгких закусок.
Пока любезный женский голос принимал заказ, Леонид про себя усмехался. Смотри, какой кавалер. Со свидания на свидание, ведь то, что происходит – это свидание, правильно? Антураж неожиданный, но кто сказал, что лестничная клетка, вернее, вестибюль между двух квартир – неподходящее место для встречи с понравившейся девушкой?
Ещё и подруга у него молоденькая, красивая, оказывается, имеется, приходит регулярно, смущает соседку. Вот так вот, не успел оглянуться, а родную дочь за любовницу принимают. Может и правда пора жениться? Старость не за горами, если дочь настолько взрослая.
Соня заканчивала школу, собиралась поступать в медицинский, что никого не удивляло. Если бы дочь Одина намылилась в театральный или в институт сельского хозяйства, тогда бы решение вызвало вопросы, медицинский же воспринимался как естественный ход событий. Родилась, выросла, поступила в мед.
С матерью Сони Леонид почти не общался, изредка, на единственную общую тему – ребёнок. Они не были никогда женаты, сколько-нибудь бурного романа между ним и Лиат Фридман не случилось. Они, будучи отпрысками тесно общающихся родителей, вместе ездили на подготовительные курсы в медицинский, честно корпели над учебниками, подтягивая и подбадривая друг друга.
В момент помутнения поставили эксперимент по разделу биологии «размножение человека», который закончился беременностью Лиат, намертво вбив в сознание Леонида знания о пользе презервативов.