Фея из Кореи
Шрифт:
Впрочем, об этом не хотелось даже вспоминать. Всё эти шебутные девчонки-алфавит виноваты. Растрепали всем! Наверное, одна Лиза не в курсе, а то она бы потребовала быть для нее не моделью, а кое-кем другим.
И все-таки вчера у Джуна здорово чесались руки кого-нибудь показательно отколотить. И появление Василия, недавно назначившего ему свидание, подлило масла в огонь. Еще днем это могло показаться смешным, но после выпитого пива, после всех этих "Потанцуем, крошка!" (они вообще видели его в полный рост или нет? какая там крошка - ростом метр восемьдесят! ну, чуть меньше, если честно, но не намного - пара сантиметров!), после того, как эта глупая Лиза пялилась на своего непонятливого Леля, Василий мог серьезно пострадать из-за своих поползновений. Джун всегда был за мирное разрешение конфликтов,
Долгий день был, все-таки. Надо было сразу спать, а эта девица так явно стремилась на пляж, что и его заразила любопытством. В общем, все равно виновата она. Не стоило подходить к задремавшему льву и щекотать его пятки. Оставила бы его обутым - и все бы обошлось.
Тогда, в полусне, обнять зачем-то пытавшуюся его перевернуть миленькую глупышку и обзавестись живой и теплой подушкой было очень естественно.
Теперь надо было решать, что делать с уютно устроившейся девушкой. Раз уж обвинить во всем ее никак не получалось, а нужно было бы даже поблагодарить за заботу, то Джун решил притвориться, что ничего не было и ничего он не помнит.
Осторожно высвободившись из Лизиных тонких ручек, юноша медленно встал. Все мышцы затекли от лежания в одной позе, волосы, наверное, так сразу и не расчешешь. Это девчонке хорошо: провела пару раз щеткой по своему цыплячьему пуху - и готово.
Лиза во сне перекатилась на освободившееся место и чему-то счастливо улыбнулась.
"Ну вот и у меня появился симпатичный питомец", - почему-то подумалось парню. Хотя какой это питомец, да еще и симпатичный? Одна головная боль от этих девчонок. Вот буки эти тоже - не оставляют надежды увидеть его в отключке от алкоголя. Не на того напали! Джун само совершенство, а значит, и в выпивке его не победить! Все-таки с восемнадцати лет такая выучка!
Дед рассказывал, как зятёк приходил просить руки его драгоценной Машеньки. Много нового Джун узнавал о своих родителях, пока жил вдали от них. Но история о том, как бравый подполковник и доблестный бизнесмен отправились в сад и там уничтожили все запасы спиртного, чтобы выявить, кто умеет лучше выпивать, была у юноши одной из любимых. Петр Сергеевич, косясь на жену, оправдывался: "Пьянство - это, Евгений, не есть хорошо. Но не мог же я свою кровиночку отдать какому-то слабаку!" В общем, дело тогда закончилось условной ничьей. Увидев, что будущий родственник не хочет сдаваться, хотя уже и почти не в себе, дед притворно захрапел, вскинулся и пробормотал: "Ну, силен, азиат, силен, годишься. Ничья победа, твоя Маруся". Джун, правда, слышал и версию отца, который утверждал, что поддался из уважения к сединам. Но какие седины имелись в виду, если дед до сих пор бодр, свеж и темноволос?
Оставлять Лизу в своей постели было нельзя, и Джун решился. Он легко подхватил крошечную девчонку и перенес ее через узкое пространство между их кроватями. Уложив, аккуратно накрыв темно-коричневым покрывалом, юноша выпрямился. А точнее, попытался выпрямиться. Спина затекла тоже. Вот он день без тренировок. Правильно дед твердит: "Пропустил день - отстал на год!" Да и соседка его не такая оказалась и невесомая.
Справившись наконец со своим телом, Джун схватил одежду, проскользнул в ванную комнату, чтобы переодеться во что-то, подходящее для вылазки на пляж.
Наконец у него было часа два свободы. Поплавает, разомнется. Побудет самим собой.
Через некоторое время возможный наблюдатель, проследуй он за ранней пташкой корейской национальности, удивился бы превращению юной красавицы в красном халате в худощавого, но довольно-таки сильного на вид, высокого молодого человека в темных плавках. Юноша тряхнул головой и, сдержанно проклиная девчачьи прически, запустил пятерню в шевелюру, после чего забежал в море по пояс, охнул, растер грудь прохладной водой и, окунувшись полностью, поплыл беззаботно, не скрываясь, красивыми, широкими гребками, обнимая игривые волны и весь простор перед собой.
Лиза встала не так рано, как собиралась. Надо было бы засветло отправиться на этюды, застать восход солнца и сделать пару набросков, чтобы уловить
Самойловы осели в Татринске, когда Лиза перешла в девятый класс. В старшей школе девушка по давнишней привычке ничем особенно не выделялась - отвечать не вылезала, хотя и готовилась, на переменах иногда присоединялась к обсуждениям популярной тогда музыки и фильмов, а чаще просто тихо сидела и рисовала. Учителям старательная, тихая мышка-ученица пришлась по душе, но в пример они ее классу не ставили - по общему мнению, звезд с неба Лиза не хватала. От ее интеллектуальных успехов времен начальной школы не осталось ни следа. Просто потому, что ей было гораздо интереснее сидеть и придумывать, как бы все обернулось, останься Базаров в живых, или рисовать иллюстрации к балладам Жуковского или стихам Блока, чем учить периодическую систему или законы Менделя. С математикой и физикой дело обстояло... никак не обстояло. Девушка старалась, и учительницам ее старания казались удовлетворительными. Так что завидовать было нечему... кроме хорошей памяти и умения рисовать. Характер у новенькой был спокойный, но со странностями, обижать ее не обижали, нельзя было бы сказать, что совсем уж не замечали. Лиза могла иногда замечтаться и пропустить не только половину объяснений учителя - но и все воспитательные усилия, предпринятые учителем по отношению к ней, пойманной за мечтаниями. Это веселило одноклассников и немного сердило преподавателей, но, к счастью, случалось редко.
Когда девушка сообщила, что будет поступать на графический факультет института культуры, никто не удивился, но так как никто больше туда не собирался, это еще больше отделило ее от одноклассников.
А в первую же неделю учебы в вузе Лиза насмешила весь факультет тем, что приняла восковые фрукты за настоящие и попыталась ими перекусить. Потом коллекция ее чудачеств пополнилась попыткой раскрасить руку преподавателя, подправлявшего ее набросок. Как обычно, художница так увлеклась созданием фрагмента красочного мира, что не заметила, что ее работу уже критикуют. Самым известным деянием Лизы была ее "охота на парней". А всего-то девушка увидела третьекурсника с факультета дизайна, внимательно рассматривавшего обувь своих однокурсниц. И ее как осенило: да это же прекрасный принц! Тот самый - из "Золушки". Лиза сразу же загорелась идеей написать портрет: принц, сидящий на ступеньках дворца и задумчиво глядящий куда-то вдаль, прижимая к сердцу маленькую хрустальную туфельку. Она тут же и сообщила герою, что он прекрасный принц. Тот посмеялся. Лиза объяснила, что хочет его написать с одной туфелькой. Тому показалось, что девушка собирается его рисовать в одних туфлях, и от предложения он отказался. Лиза решила, что он просто не хочет тратить время, и пообещала, что быстро с ним разделается. Парень тотчас скрылся в неизвестном направлении. Лиза еще пару раз пыталась его уговорить, но безуспешно.
nbsp; - О нет, только не это!
– вдруг пробормотала Джун и сказала чуть громче.
– А ведь я, похоже, пьяна! Поддержи-ка меня, мой верный пушистый паж!
Так как Лиза вкладывала в уговоры модели весь пыл, то вскоре пол-института знало, что рядом с ними учится Прекрасный принц. Последний понял, что девушка его преследует исключительно ради искусства, но все равно был раздосадован и как-то посоветовал ей переключиться на девочек: те будут более покладистыми, если их рисовать как принцесс. Лиза пыталась объяснить несговорчивому красавчику, что ей хочется нарисовать именно такую картину, а о принцессах она пока не думает. Но тот рассердился окончательно, ведь все это девушка втолковывала ему в столовой, не замечая, как с накренившегося подноса, который она держала, на светлые кожаные туфли загнанного не без помощи подноса в уnbsp;гол принца падают багровые капли борща.