Фея любви. Трилогия
Шрифт:
Ох, лучше бы меня схарчила на завтрак Мадди!
На меня с немым укором смотрели три пары глаз — Олеф и родители. Герцог Арвишше изволил хмуриться и взирать на меня так, словно с трудом себя удерживал от действий определенного характера. В общем, по нему было видно, что единственное его желание в этот момент: меня выпороть. А его сын… ну, Тиа смотрел на меня так, словно я его всю ночь мучила изощренным способом, а на утро затребовала банкет с десятком перемены блюд. В общем, поймав его взгляд мне стало почти стыдно… Почему "почти"? Потому что я все-таки вспомнила, кому
Спешившись, я неуверенно замерла у коня. Молчание перешло в ту особую форму, когда понимаешь, что фраза "А вот и я!" будет крайне неуместна и воспринята как откровенное издевательство. Просто подойти к родителям и буркнуть что-то типа "извините"? То же не совсем то, что от меня ждут. Правда, и прилюдно каяться во всех грехах сразу я не собиралась.
Тяжело вздохнув, я посмотрела на дом. Выволочки в любом случае не избежать, но так хоть шанс есть, что накормят, а то ведь с девочками я только кружку травяного отвара выпила, да и то это было часа так три назад.
Определившись с ближайшим планом действий, я сделала шаг навстречу своим родителям. Но как раз в этот момент кончилось терпение у еще одного действующего лица пьесы "возвращение блудной дочери". Тиа, раздраженно передернув плечами, выпустил крылья. Я скорее почувствовала это, чем увидела — все-таки крылья альвов в реальности лишь перекрученные жгуты воздушных потоков, а потому не имеют ни цвета, ни постоянной формы…
А в следующий момент я уже была в воздухе и меня крепко держали вполне знакомые мужские руки… хм…
Почему-то сразу вспомнились утренние посиделки с девочками, ну и кратковременные драконьи браки типа "похищение". Тут, правда, свидетелей было многовато — и мне потом будет еще довольно длительный промежуток времени стыдно, особенно перед родителями…
Впрочем, есть же еще и давняя женская мудрость: если ничего не можешь или не хочешь делать — расслабься и получай удовольствие. Вот последним и займемся, ибо меня уже давненько никто из крылатых (утро опускаем — Саби все-таки до идеала из девичьих грез недотягивает) на руках не таскал. Тем более — по небу.
К сожалению, все когда-нибудь кончается. Вот и этот полет был преступно короток. Особенно если учесть тот факт, что теперь я нахожусь на крыше самой высокой постройки, да еще и в обществе разозленного полудемона…
— А теперь поговорим, — осторожно ставя меня на ноги, негромко раздалось у самого моего уха. Тон был… обнадеживающим?
Я недоуменно подняла глаза и встретилась с алым взглядом. Нет, злости или ярости в них не было, но то, что я увидела, испугало меня намного сильнее. Невольно зажмурившись, я опустила взгляд. Есть вещи, о которых лучше не знать ради собственного же спокойствия.
— Крис, ты хоть понимаешь, что со мной делаешь? Все эти твои выходки!.. Почему ты никак не можешь угомониться, а? Неужели сложно хотя бы на полгода притвориться тихой спокойной барышней из хорошей семьи… Ну, хватит мне уже нервы трепать! — все это он высказывал шепотом, не размыкая объятий. Теплое дыхание легко-легко касалось моего уха. Прр-риятно, дьявол побери! И я даже
Вот только я, к сожалению, точно знаю, что уже через полчаса он снова будет прежним вредным и въедливым директором. А ради такого — зачем стараться?
Настроение испортилось окончательно и бесповоротно. Отчаянно захотелось нахамить и смыться. К сожалению, эта тактика, уже не раз опробованная и примененная, сейчас мне казалась крайне нежелательной. Нет, хватит бегать, словно пятнадцатилетняя дурочка. Пора раз и навсегда расставить все точки по своим местам.
Вывернувшись из объятий (к моему внутреннему разочарованию Тиа меня и не думал удерживать), я отошла на пару шагов. Вот теперь можно не только говорить, но и думать, не сбиваясь то и дело на полуальва в личном пространстве. Замечательно. Сейчас наберем побольше воздуха в грудь — и скажем все напрямик. Довольно хождений вокруг да около, а то скоро уже и я сама начну считать себя несвободной и почти замужней — Валь отлично умеет промывать мозги. А потому долой все сомнения и привычные ужимки. Один разок можно и открыться. Исключения ради.
— Давай на чистоту, Тиа. Я люблю в тебе это. И искренность твою, и способность сделать шаг навстречу. Я не буду спорить: мне нравится чувствовать себя нужной и любимой. Но таким ты бываешь от силы один день в году, — я сурово посмотрела на лорда-директора. Но так как смелости на прямой взгляд не хватило, то уперлась куда-то в область его подбородка. Да, так легче.
— Крис… — он явно растерялся от моей откровенности. Конечно, обычно я облекаю свои мысли во что-нибудь более многозначное и тонкое, но видят боги — надоело. Довольно, пусть это все закончится здесь и сейчас, но я хочу быть честной. Ради себя.
— Заметь, я не тебе сейчас в любви признаюсь, а той твоей части, что ты так старательно уничтожаешь. Считаешь, что если выпускаешь крылья раз в год по требованию — это что-то изменит? Или из-за этих глупых рамок, в которые ты самовольно загнал собственную суть, что-то стало другим? На тебя смотрят иначе? К тебе относятся не так, как пять лет назад?
— Крис!..
— Что — Крис? Будешь убеждать, что я не права? Нет, ну право слово, не поить же мне тебя зельями каждую новую луну! Сама замаюсь и других замаю. Так что возможно, оно и верно, что мы раз за разом все оставляем на этом уровне. Он безопасен. Для нас обоих. Но не стоит даже в таких мелочах переступать его. Твое сегодняшнее поведение — ошибка, которая еще повлечет за собой ряд проблем, причем как с твоей стороны, так и с моей.
— Ты права, — внезапно признал он. Отчего-то от этих простых слов все внутри болезненно сжалось. Конечно, я не ждала ничего иного, но все-таки…
— Что? — непроизвольно вырвалось у меня. Ох, мне только объяснений в его исполнении не хватает! Он ведь дотошным бывает до жути! Разложит все по полочкам и все вывернет на изнанку, да так, что даже я поверю. А я ведь не хочу верить. Если бы хотела — смирилась бы со всем еще пять лет назад после довольно тяжелого разговора с ба.