Фея лжи
Шрифт:
Отвез ее подальше от центра, где вряд ли встретятся знакомые и помешают сосредоточиться на Инне. Она читала меню, а он курил и смотрел, как читает, следил за движением ее глаз, что в них мелькает, какие изменения происходят в лице. Инна читала название блюда, затем ее глаза скользили в сторону цен, так много раз, при этом ее не приводили в трепет цифры, тем не менее, Никита догадался: общепит девушка не посещает. А кто был с Вишневским в «Ракушке»?
– Выбрали что-нибудь? – закончилось терпение у Никиты.
Наверное, у нее выработался своеобразный тик в виде идиотской улыбки и пожатия плеч. Он сделал заказ, салаты
– А давай на «ты»? – Инна согласно кивнула. – Пьем на брудершафт.
– М?
Вероятно, мычать Инна научилась у братьев наших меньших, которым она лечила рога и копыта. А напоить ее надо, по пьяни человек теряет контроль, и язык у него несется впереди мозгов.
– Скрещиваем руки… вот так… – режиссировал Никита. – Теперь пьем… Нет-нет, до дна… – Инна с трудом осушила бокал. – Теперь целуемся…
– М? При всех?
Нет, она прибабахнутая. Вспомнился стишок из программы начальной школы, но слова Никита немного переиначил: «Откуда девица? – Из лесу, вестимо». Точно, из леса выползла, сейчас в деревнях живут нормальные, продвинутые девчонки, а эта… с большим-пребольшим приветом.
– Мы не сексом будем заниматься, – откровенно сказал он. – Просто поцелуемся и перейдем на «ты». Так принято. Не будем же мы нарушать традицию?
Инна воровато огляделась, после чего, вытянув шею, подставила ему лицо. Никита привстал, перегнулся через стол и припечатал ее поцелуем взасос, крепким-крепким. Инна вырвала губы, тут же поджала их, виновато забегав глазами по залу – видели или нет ее падение. Что-то во всем этом противоестественное, фальшивое, вычурно-слащавое.
Никита плюхнулся на стул, вытащил из пачки сигарету, мял. А ведь ничего не дрогнуло, когда целовал Инну. Да, поистине человек загадочный зверек, особенно мужчины. Почему-то раскрепощение Лисы разжигало азарт и приносило удовлетворение, вдохновляло. Только ли из-за покойного Валерки, которому и после смерти неосознанно хотелось доказать: мое умение не сравнить с твоим? Нет, Лиса полна искренности и естественности, что бы с ней ни происходило, что бы она ни делала – все в ней гармонично сплетено. А Инна, превосходящая Лису внешне (если, конечно, придать ей божеский вид), отторгала. Дисгармонией, вот чем отторгала.
К счастью, принесли основное блюдо, Никита немного отвлекся, так как был голоден, но Инна снова притянула его внимание. Она ловко управлялась ножом и вилкой, будто с рождения ими пользовалась, не чавкала, не хрюкала. Если неуклюжая и прибитая девушка выползла из леса, где же она там брала уроки этикета? В берлоге у медведя, что ли? Невольно закрались подозрения, а рука Никиты потянулась к телефону. Сначала послышался неясный гомон…
– Алло, это Никита…
– Никита? – почти кричала в трубку Лола. – Я ничего не слышу, здесь очень шумно. Перезвоню чуть позже.
Ну и зачем звонил? Удостовериться? В чем? В том, что Лола сидит перед ним в образе чучела с прозвищем Инна? Нашел прокол – вилку и нож, детектив паршивый! Лола с утра до вечера в заботах и развлечениях, вряд ли вернется, а то вообще улетит за океан, что с ее стороны будет нормально. Никита так и поступил бы, но у него свои обязательства, Инну расколет как орех.
Итак, она и только она удачно изображает Лолу, на этом точка. А так ли уж удачно? Кто подтвердил, что ее и по манерам, мимике не отличить
– Тебе скучно со мной, – констатировал он.
– Нет.
Опять плечиками пожала, явно это тик. Никита слышал, будто в древности один оратор с подобным тиком привязывал меч над плечами, и когда он дергался, то оружие больно ударяло его, путем болевого воздействия и отучился от тика. Вот бы Инне привязать меч… заодно под пытками заставить признаться в совершении преступления.
– Про меня говорят, я угрюмый, это ошибочное мнение, – якобы оправдывался он. – Просто у меня на первом месте работа, она поглощает и нерабочее время.
– А над чем вы работаете?
– Мы выпили на брудершафт, теперь на «ты», – напомнил Никита. Но какова, а? Сейчас, ага, он откроет варежку и выложит ей все свои заботы. Главное, забить ей баки, если удастся. – Над чем работаю? Ты спрашиваешь, будто я ученый и работаю над новым открытием. А у нас проза. Помимо охраны граждан и объектов мы занимаемся установкой охранной и пожарной сигнализации, камер слежения, систем контроля доступа…
– А что такое – контроль доступа?
– Это внутренний контроль. На предприятии устанавливаются приборы, распознающие людей по радужной оболочке глаза или по отпечаткам пальцев. Эта система не только не позволяет пройти на объект чужакам, но и препятствует проникновению сотрудников в другие отделы, таким образом, сводится к минимуму промышленный шпионаж.
– Ты во всех этих системах разбираешься?
– Я руковожу, Инночка, – заулыбался Никита, давая понять, какая он важная персона. – А разбираются у меня другие. Мне нравится твоя бабушка. До переезда ты часто ее навещала?
– Редко. Мне стыдно, но не хватало времени.
– Далеко жила от города?
– Далековато. Машины у меня нет, а на автобусах не наездишься. Скажите… м… скажи… – исправилась она, – ты столько работаешь из-за денег?
Так, от бабушки увела, вернувшись к его работе, а не к личной жизни, например, к семье-детям. Но ничего, он хитрее:
– Из-за них – прежде всего. – Вдруг поймается и попробует перекупить его? Зачем-то же она обращалась к Вишневскому, потом хотела поговорить с Остапом. – Деньги, Инна, мерило успеха, они дают свободу, да и куда без них? Например, у вас есть собственность: дом, квартира. Чтобы жить в той же квартире, за нее надо платить. Каждый день человек что-то ест, за еду надо платить, платить за одежду и за развлечения…
– Но помимо денег…
– Ничего нет, – представлялся он хищником. – Это та правда, которую все обходят стороной, а толкуют про бескорыстие, талант, заменяющий деньги, прочую ерунду. Так что на первом месте у меня деньги, на втором стоит самореализация с удовлетворением. Кто твои родители, Инна, где они?