Фея мёртвого города
Шрифт:
– А тебе мало?
– возмутилась Маша, словно это ее обвинили в разврате.
– Я собираюсь с ними поговорить!
– Не надо, это мои проблемы и я сама смогу их решить. Ведь ничего же ужасного не случилось. Илья просто пытается уберечь свое эго.
– Как можно быть такой терпимой, Ась?
– Маша вскочила со стула, начиная бродить по крохотной комнатке, и стуча каблуками по деревянному полу.
– Они раздают листовки с твоей фотографией и какими-то дурацкими текстами из Библии.
Я моргнула, осмысливая услышанное. Все звучало так глупо, совершенно надуманно. Неужели в нашем современном
– Так...
– С этим действительно стоило что-то делать.
– А автоответчик ты проверяла?
Срочно что-то делать!
Я нервно побарабанила пальцем по столу, а затем поднялась, схватив сотовый, и вышла во двор. На автоответчике домашнего телефона висело более двадцати сообщений, такого аншлага не было даже после того, как мы с Ильей объявили, что собираемся пожениться. По правде говоря, в тот раз я без зазрения совести удалили эти несчастные пять поздравлений, даже не прослушивая. В этот раз меня раздирало любопытство напополам со страхом, хотя, что можно было изменить? Эта информация занимала память моего автоответчика, кто-то потратил время, наговаривая сообщения, словно в янтаре запечатлев свои эмоции. Но хотела ли я это слышать?
– Ты мерзкая гадина, - голос буквально оглушал, вырываясь из крохотного динамика телефона на свободу, вытесняя тишину. Этот назойливый визг, наверняка, слышала и Маша, да и парочка соседей на другом конце поселка.
– Думаешь, можешь вот так просто от нас спрятаться? Да таким как ты прямая дорога в ад, а пока, я тебе устрою обзорную экскурсию. Даже не думай возвращаться, после того, что ты сделала, растоптала истинные чувства Ильюши, наплевала нам всем в душу, не жди прощения. Мерзкая шлюха, все об этом узнают! Все!
Я нажала кнопку "отбой" и поморщилась, и что, все остальные были в том же безрадостном духе?
– Если не ради своей, то моей психики, не нужно прослушивать другие, - взмолилась подруга из комнаты.
– Я слышала как Илья что-то выкрикивал в трубку прямо у корпуса, и по словам "шваль" и "падшая женщина" могу догадаться, что и его звонки на автоответчике тоже есть.
– Им делать нечего, - возмутилась я, возвращаясь в комнату, - как телефон мне обрывать?
– Ты сама связалась с этими умалишенными. Может, в милицию заявим на ущемление личных свобод?
– Милая, мы не в Америке, пока они меня не принесут в жертву, состава преступления нет.
– Ты пока тут отсидись, может их гнев притухнет, а я с Пашкой поговорю, он же отчасти милиционер, - со знанием дела произнесла она, сервируя на стол.
– Как внезапно к нему изменилось отношение, - хмыкнула я, помогая ей с посудой.
– Думаю, здесь один вариант - поговорить лицом к лицу.
– Да ты спятила. Они из тебя омлет сделают. Не суйся на рожон. Сделаем все тихо-мирно.
Цивилизованно.
– Девушка многозначительно посмотрела на меня.
– Цивилизованно, Ася, поняла?
Я все еще хмурилась, оскорбленная до глубины души. Даже моя самая смелая фантазия оказалась далека от того, что творили Илья с его мамой. Листовки, звонки в университет, десятки гневных сообщений. Что за безумие? Терпеть такое дальше просто не представляло возможным. Хватит, моя жизнь превратилась в сущий кошмар за каких-то
– Ты есть будешь?
– отвлекла меня Маша, не удержавшись и сделав себе маленькое канапе из сыра и виноградины.
– Во сколько обратная электричка?
– Я была слишком зла, чтобы проглотить и кусочек.
Странно, самой большой угрозой мне казался Марк, время вышло, а он так и не появился, словно тоже передумал ввязываться в эту историю. Все оказалось гораздо проще, никаких сверхспосоностей, просто непреодолимое желание разрушить мою жизнь. Люди были жуткими существами.
– О, нет, Ась, - простонала подруга, - не надо. У нас выходные, давай отдохнем хотя бы денек.
Я устала, вчера нас держали на бухучете до последнего. Сжалься.
– Ладно, но завтра возвращаемся. Не хочу вместо своей квартиры обнаружить пепелище.
Мне так и не удалось расслабиться, ни еда, ни музыка, ни девичья болтовня - ничего не могло отвлечь от мыслей о том, что происходит в городе. Сознание рисовала все более и более жуткие картины возможного будущего - то меня окружала толпа фанатиков с факелами, то Илья поджидал у подъезда с баночкой серной кислоты, то, как божий гнев, именно в мою квартиру врезался самолет, потерявший управление. Как факт, я даже не представляла, что с этим со всем делать, у меня как-то абсолютно не складывалось с дьявольскими планами. Да, Марк бы точно что-то подсказал, но вряд ли бы это оказалось законным.
Ночь тянулась слишком долго, я ворочалась на узкой кровати, пытаясь как-то отползти от
Маши, которая так удачно заняла место у стены. Меня пугала эта непроглядная чернота, словно мир давно исчез, а мы застряли в бездне, полной звуков, но лишенной всякой искры света. Это давало лишний повод бояться. Хотя завтра должно было стать только страшнее, ведь здесь в темноте все казалось простым - ты не видел ничего, но и тебя не видели, но что делать при солнечном свете, когда не скрыть ни правды, ни лжи? Когда другие уже и так сложили о тебе свое впечатление? Я перевернулась на другой бок, еще сильнее зажмуривая глаза, но мысли в голове продолжали крутиться своим чередом, становясь все назойливее. И Марк... если парень до сих пор не объявился, не означало, что так будет всего, мне совсем не хотелось познать его гнев, он-то и в добром расположении духа вел себя весьма пугающе.
– Ты угомонишься?
– Маша толкнула меня в бок и развернулась, утаскивая одеяло.
– Либо я привяжу тебя к кровати, а уезжая, забуду развязать. Спи.
Как я не хотела уехать пораньше, подруга сразу заявила, что нужная нам электричка уйдет не раньше четырех часов дня, даже не став слушать моих доводов, вытащила во двор старое просевшее кресло и уселась на солнце с какой-то любовной ерундой. Рука так и тянулась проверить оставшиеся сообщения на автоответчике, словно там могло оказаться что-то еще, помимо грязных ругательств. Самое странное, что не звонил Марк, это одновременно успокаивало, но в тоже время и тревожило - от таких людей всегда стоило ожидать самого худшего. И чем ближе становились стрелки часов к роковому часу, тем сильнее я убеждалась в своих подозрениях.