Фея придёт под новый год
Шрифт:
— Нам сюда, — заявил он, не слушая моих возражений, — иначе ты себе точно уши отморозишь. Тут тебе не юг, детка!
Он вывел нас к лавке, где пёстрыми связками висели вязаные женские шапочки на тканевой подкладке. Улыбчивая торговка обрадовалась Эйбелу, как родному и сразу принялась нахваливать товар. Судя по всему, Рэйбел-Эйбел был тут частым покупателем.
— Подберите что-нибудь вот для этой снежной госпожи, — сказал он, посмеиваясь, и указал на меня. — А то она совсем замерзла.
Я постаралась сохранить невозмутимый вид, но стоило
Ужасно. Покрасневший нос, бледные щеки…
— Вот эта шапочка подойдет, и вот эта, — щебетала женщина, выбрасывая на прилавок одну шапку за другой.
Синие узоры по зеленому, желтые по синему, красные по белому…
— Вот эта нравится, — заявил Эйбел, выбирая одну, и велел мне: — Снимай чепец, будем мерить.
— Это неприлично, — попробовала возразить я. — Разрешите, я войду в лавку, сударыня…
— Что тут неприличного? — изумился Эйбел. — Ты ведь не чулки примеряешь. Снимай, не бойся! — и без лишних разговоров он стащил чепец с моей головы.
Я ахнула, пытаясь подобрать рассыпавшиеся косы, а Эйбел уже надевал на меня шапку, повернув лицом к себе и любовно разглаживая длинные «уши» шапки, которые спускались до самой груди.
— Ведите себя поскромнее, — сказала я и отвернулась к зеркалу.
Мягкая ткань тут же согрела меня, прилегая ласково, будто поглаживая теплой ладонью. Шапочка была белоснежной, с голубым узором надо лбом — такую не стыдно было бы примерить и настоящей снежной королеве.
— Вам очень идет, — льстиво подтвердила торговка.
Но я и сама это видела. Теперь румянец играл на моих щеках, а не на носу, и даже глаза, казалось, заблестели ярче. Я позволила себе полюбоваться в зеркало с полминутки, а потом кивнула:
— Беру её.
— Я сам купою, — Эйбел полез в карман, но я опередила, передав торговке монету.
— Два серебряных на сдачу, — пропела женщина, протягивая мне деньги.
— Ну что ты, я ведь сам хотел, — разобиделся Эйбел.
— Чепец отдайте, — я выхватила свой головной убор у него из рук, положила в корзину, а когда оглянулась, то увидела чуть поодаль группку парней — таких же великовозрастных оболтусов, как Эйбел.
Они стояли, будто бы разговаривая о чем-то, но глазели на меня так беззастенчиво, что ещё немного — и дыру бы просверлили взглядами.
Мне сразу не понравилось это подозрительное внимание. А ещё больше не понравилось, что чуть в стороне от юнцов стоял тот самый господин, который встретился мне на рынке, когда я в первый раз делала покупки. Он тоже смотрел на меня. Очень пристально, надо сказать. Я не запомнила его лица, но узнала шапку с кокардой.
Как же его зовут?.. Он называл своё имя… Кажется, господин Фонс… И кажется, из полиции…Нет, полиция мне сейчас ни к чему.
Я резко отвернулась и успела заметить, как Эйбел подмигивал за моей спиной, горделиво раздувая щёки, и сразу всё стало ясно.
— Так это ваши друзья, мастер Эйбел? — спросила я, подвязав поплотнее шапочку и снова взяла притихшего Логана
Я быстро пошла в сторону рядов, где торговали продуктами. Решил показать меня своим дружкам, негодник. Похвалиться, кто прислуживает ему за столом. Ещё, наверняка, и наплёл всего подряд. Как будто я не знала, как знатные господа обращаются со служанками… И как потом хвалятся своим друзьям о своих домашних победах…
Эйбел догнал нас с Логаном и очень фальшиво сказал:
— Ну да, друзья. Даже не знаю, что они тут делают… Пришли пива попить, скорее всего. Чего ты надулась, Лиззи?
Ну вот. К Лилибет мне не хватало ещё и Лиззи. Так и подмывало высказать старшему любимому сыночку и наследнику всё, что я думала о таких зарвавшихся молодчиках, как он, но в этот самый момент перед нами пробежали мальчишки — румяные, с выбившимися из-под шапок кудрями, в заплатанных курточках и драных рукавицах.
— Приблудыш! — услышала я обидное прозвище, и гнев против Эйбела сразу же улетучился.
Сам наследник и старший сын пошёл красными пятнами. Он стиснул зубы, так взглянув на Логана, что я поспешила заслонить его.
Всё же, ребятня побоялась дразниться открыто — ведь рядом с нами стоял высокий, широкоплечий парень. Поэтому больше никто не осмелился выкрикнуть ничего оскорбительного. Мальчишки потянулись за нами шагах в десяти, и Логан вцепился мне в руку, будто следом шли не дети, а чердачные тролли.
— Вашего брата оскорбляют, мастер Эйбел, — сказала я тихо. — Вы промолчите? Или сделаете вид, что не расслышали?
Он прикусил нижнюю губу, а потом зло пробормотал, стреляя глазами по сторонам:
— Говорил же, не надо было брать… этого.
— Этот — ваш брат, — напомнила я ему ледяным тоном. — А когда оскорбляют брата, то оскорбляют и всю семью. Вы не хотите защитить честь семьи?
— Что прикажешь делать? — огрызнулся он. — Драться с сопляками?
— Не надо драться, — я остановилась и взглянула ему в лицо. Для этого мне пришлось задрать голову, потому что парень был гораздо выше меня. Пожалуй, он такой же высокий, как его отец. И такой же тугодум во всем, что касается душевных тонкостей. — Просто возьмите Логана за руку. Как и полагается старшему брату. Кто посмеет обидеть ребёнка, который под защитой сильного мужчины?
— Я?! Его за руку? — вспылил Эйбел, и этим взбесил меня до крайности.
Захотелось надавать ему пощёчин, чтобы привести в чувство.
Но вместо этого я холодно поинтересовалась:
— А что вас смущает? То, что вы — мужчина только по виду, а на деле — папенькин сынок, решивший похвастаться перед дружками смазливой служанкой? Или для вас заигрывание с прислугой менее позорно, чем взять за руку родного брата?
Мы стояли между лавками с товаром, вокруг нас сновали туда-сюда люди, торговцы зазывали покупателей, но мне на мгновение показалось, что во всем Монтрозе стало пусто и тихо, как на дне морском.