Фея с золотыми зубами
Шрифт:
Соня снова не смутилась.
– Понятия не имею. Если вы опять попытаетесь впутать меня в эту историю, то сразу скажу: в отличие от Елизаветы я абсолютно грамотна, никогда не делаю ошибок, верно расставляю знаки препинания, и с математикой у меня порядок, и с логикой. Знаете, Виола, вы мне понравились, произвели впечатление порядочной женщины, хотя ваше согласие на аферу должно было насторожить.
– Никого я не обманывала! – возмутилась я.
– Да ну? – ухмыльнулась Соня. – Роман под фамилией Елизаветы уже накропали? Или воспользуетесь
Я замерла с раскрытым ртом, даже Зоя, похоже, растерялась.
Соня же спокойно продолжила:
– Вы проделали огромную работу, но все же не дошли до истины. А она неприятна и поэтому тщательно скрыта от посторонних. Елизавета была душевнобольная, она родилась от женщины с дурной наследственностью. Лиза с детства была истеричной, злой, распускала руки. Да, я происхожу из семьи уборщицы и никогда этого не стеснялась. Все детство и юность я играла роль девочки для битья при Лизе, причем часто в прямом смысле этого слова. Незачем вести пустые разговоры. Прощайте, мне в моем положении нельзя нервничать.
– В каком положении? – воскликнула Зоя.
Софья засмеялась.
– Вчера я узнала, что у нас с Константином Львовичем будет ребенок.
Когда дверь за мерзавкой захлопнулась, я раскашлялась, а Зоя с тоской протянула:
– Черт возьми! Первый раз встречаю такую бабу! Другая бы давно испугалась и во всем призналась. А эта живо сообразила, что улики косвенные. Думаешь, она и впрямь беременна?
– Мы знаем, что Софья убила Катю и Елизавету, но никогда не сможем отдать ее под суд, – резюмировала я.
Эпилог
Увы, я оказалась права. Константин Львович наотрез отказался беседовать с Зоей. Меня он, естественно, тоже не принял. Армия адвокатов в пух и прах разбила все попытки Зои завести дело и передать его в суд. Не знаю, что Соня соврала мужу, но, полагаю, она сумела убедить его в своей невиновности и оговорить Лизу. Тело Кати Яркиной кремировали, прах упокоили на одном из московских кладбищ, где Ерофеев возвел небольшой, но вполне приличный памятник. Урну с пеплом Лизы засунули в нишу одного из колумбариев и отделались скромной табличкой с ее именем и датами рождения и смерти.
Когда на Тушинский рынок к немому деду нагрянула милиция, в задней комнате нашли лишь скромные фиалки, те самые «Lyon’s Spectacular» с махровыми сине-голубыми цветами. Дедушку было трудно допрашивать, он упорно писал на доске: «Амазон? Это что? Я торгую цветами».
Рабочий из магазина Оли, Семен Никифоров, на вопросы Зои отвечал однотипно:
– Ну езжу… ну отвожу горшки… ну куда… ну туда, куда велят… ну не помню… Игнатьевы?.. не знаю..
Он действительно был умственно недоразвитым и никак не мог считаться свидетелем. Оля же принесла справку и заявила:
– Грипп у меня был, температура сорок. Я несла
Зоя и так и этак пыталась справиться с ситуацией, но, в конце концов, сдалась и в сердцах сказала мне:
– Садись за книгу, опиши, как столкнулись жадные воры и не менее жадная, но внешне очаровательная женщина-убийца. Измени фамилии и неси рукопись в издательство. Я потом сама главным фигурантам твой детектив отвезу.
Я печально улыбнулась.
– Лучше написать про фею с золотыми зубами.
Зоя вскинула брови, а я заявила:
– Она встречается на пути каждого человека, и не всякий способен отказаться от ее подарков.
– Слишком умно для меня, – вздохнула Зоя, – лучше напиши детектив, а то меня от злости разорвет. Вечером спустишься к нам? Я сделаю чебуреки.
Пусть вас не смущает фраза «спустишься к нам», Зоя теперь тоже живет в нашем доме. Как это произошло?
Через день после того, как мы с ней поняли, кто и почему убил Лизу, поздно вечером в мою квартиру примчался радостный, как двухмесячный щенок, Миша и закричал с порога:
– Люди! У меня светло!
– В голове? – съехидничал Шумаков.
– Нет, в квартире, – простодушно пояснил сосед, – пошли ко мне, я накрыл поляну. Вы меня сто раз кормили-поили, настал мой черед.
– Я сделала плов, – опечалилась Зоя, – он завтра будет невкусный.
– Бери казан с собой, – распорядилась я, – думаю, у Миши на закуску салаты из супермаркета и колбаса.
Первое, что я увидела в квартире соседа, была длинная полка с книгами Оболенской-Рыгаловой, причем некоторые опусы имелись в нескольких экземплярах.
– Ты ее фанат? – не удержалась я.
– Это авторские экземпляры, – на ходу пояснил Миша, – писателю десять штук бесплатно положено. Мои, правда, сразу знакомые растаскивают.
Я ахнула.
– Ты пишешь под псевдонимом Оболенская-Рыгалова?
– Ага, – кивнул сосед. – Рыгалов моя фамилия по паспорту, Оболенскую я для красоты добавил. Влет книги уходят. Подумываю теперь новую серию запускать, юридическую. Уже псевдоним придумал, Веземский-Рыгалов.
Я закашлялась и пошла в комнату, пытаясь решить, стоит ли в дальнейшем прибегать к помощи пособия по управлению мужем. До сих пор оно меня не подводило, но теперь, когда я знаю автора умных советов, в душе возникли сомнения.
– Что было не так в проводке? – спросил Юра, когда мы устроились за столом.
Миша покраснел от гнева.
– Найду гастарбайтера, на куски разорву. В доме с проводами нормалек. Но этот гад решил отомстить мне за то, что я у него из оплаты за разбитую люстру вычел. Пошел на лестницу и отрубил мне на щитке подачу электроэнергии.
Я подавилась невероятно вкусным пловом, а Юра засмеялся:
– Ловкач! Ты вызвал другого молдаванина, тот и не подумал про щиток, а мастер из ДЭЗа шел целую неделю.