Фея Темной
Шрифт:
— Кузине?
— Да. Рисса появилась в нашей жизни неожиданно. Мы даже не знали, что у тёти Лисси есть дети. Но мы с сестрой как-то с ней сразу поладили. Она очень хорошая и очень сильный эмпат. И сразу же почувствовала беду. А я не поверила. Ни ей, ни родителям. И когда в очередном письме мой таинственный поклонник попросил о встрече, я согласилась. Думала, что такого, если просто выйду к садовой калитке? Так хотелось его увидеть, узнать.
— И что было дальше? — как-то глухо спросил Стэфан. Всё большое тело мужчины замерло в напряжении.
— Мне
— Этого недостаточно. Мне нужно знать, что именно с тобой сделали? Извини, что заставляю вспоминать, но я должен понимать, как на тебя воздействовали. Чтобы попытаться помочь.
— Я не знаю толком. На тот момент я была избита, запугана, мне было больно и очень страшно. Пыталась защищаться, бороться, обернувшись, напала на одного из похитителей. Он-то и взбесился. Использовал какой-то амулет. Второй запрещал, говорил, что меня нельзя трогать, что за меня накажут. Всё, что помню дальше, это страшная боль. Она так долго не прекращалась, разрывала меня на части, выжигала мой разум, что я уже молила о смерти. А потом очнулась всё-таки живой. Меня вытащили кузен со своим отцом. Буквально отбили у смерти, как я потом узнала. Только восстановить сожжённую связь с моей второй ипостасью не смогли. Даже они.
Некоторое время между ними царило молчание. Девушка пыталась не поддаться леденящему страху, сковывавшему её каждый раз при воспоминаниях о тех событиях, гнала, хоть и безуспешно, от себя картинки столь часто приходящие к ней во снах. Сморгнув подступившие слёзы, подняла взгляд на Стэфана и застыла, испугавшись плещущейся в его глазах холодной безумной бездны. Мужчина не шевелился, лишь смотрел на неё так, словно призрака увидел.
— Стэфан? — осторожно спросила, стараясь отодвинуться.
Видимо именно её попытка улизнуть и привела его в чувство. Большие руки тут же сжались стальной хваткой, заставив её сдавленно ойкнуть. В ответ мужчина немного сбавил пыл, но, всё равно, и не подумал отпустить.
— Прости, девочка. — он зажмурился, пряча какие-то больные глаза. — Твоя история… слишком меня… задела за живое. Скажи, зачем ты им была нужна?
И почему ей показалось, что он совсем не хочет знать ответ на этот вопрос. Слишком уж явно чувствовалась в нём какая-то обречённость, хотя бледное лицо казалось бесстрастным.
— Им была нужна не я. Таким образом пытались выманить мою кузину Риссу. — и, тяжело вздохнув, добавила. — Как видишь, я мало что могу рассказать о том, что именно со мной сделал тот амулет. Кузен признался, что они раньше не сталкивались с такими. Похожее воздействие было совершено на моего отца чуть ранее, но тогда помощь подоспела вовремя. А в моём случае… я была ребёнком, слишком слабой.
Стэфан слушал всё это молча. Ни один мускул не дрогнул на его лице, однако она всё равно ощущала какое-то дикое напряжение во всём его теле. Может он понял, что не может помочь и теперь не знает, как ей
— Послушай. Я не буду лгать и говорить, что не надеюсь на исцеление. Но и такой жить смогу. Теперь я это точно знаю. Если мне нельзя никак помочь, можешь сказать об этом прямо. Я переживу.
Он дёрнулся, как от удара. И резко распахнул глаза. Отчего-то очень злые.
— С чего ты взяла, что нельзя никак помочь? Если твои… родственники не нашли решения, это не значит, что его нет. Думаю, сегодня к вечеру я востановлюсь достаточно, чтобы полноценно обследовать твою ауру.
От его резкого тона девушка даже опешила немного, а потом он внезапно перекатился вместе с ней, и нависнув, прижался к ее лбу своим, тяжело дыша.
— Стэфан? — шепнула Мел, чувствуя, как тонет в бледно-голубых омутах его глаз. — Ты правда считаешь, что это возможно?
— Я уверен в этом, девочка. Не знаю, сколько это займёт времени и сколько отберёт сил, но я найду решение.
Она грустно улыбнулась и подняла руку к его лицу, погладила поросшую белой щетиной щёку, а он потянулся за этой лаской, прижимаясь к раскрытой ладони губами. Снова закрыл глаза, пряча от неё свои чувства.
— Мне сейчас очень хочется тебе поверить. И вместе с этим я боюсь. До трясущихся поджилок боюсь надеяться. Но я постараюсь. — шепнула Мелора.
Откуда приходит эта боль? Её светлые глаза напротив, кажется душу из него вынимали. Но по крайней мере он теперь знал, что она у него есть. Иначе что ещё может так сильно болеть? Или может это сердце? Глупая пульсирующая мышца, заставившая его поверить, что для него что-то может измениться, что он может получить что-то столь прекрасное, как его светлая девочка. Глупец. Сколько пройдёт секунд прежде, чем в этих лазурных глазах загорится ненависть, когда Мелора узнает, кто именно создал те "амулеты".
Это был случайный эксперимент, давший такой интересный результат, как разрыв магических связей между ипостасями, в череде его бесконечных поисков и изысканий. Замысловатое и трудоёмкое заклинание, которое он привязал всего к двум артефактам, тоже в качестве эксперимента. Один отдал Тени, давно и прочно пробравшейся в дом родной сестры королевы Фелисианны. А второй после некоторых сомнений всё же доверил лорду Эсджералту Риксу, который так рьяно рвался к Весторийскому трону и так подобострастно обещал преданность в обмен на поддержку.
Он помнил отлично ту другую жизнь, хоть и пытался иногда думать, что это был кто-то другой. Но нет. Тем подонком, так бездумно идущим по чужим жизням и судьбам, действительно был он. И разве так сильно он изменился? Разве осмелится сейчас сказать ей правду, или хотя бы часть? Нет. Он будет тянуть до последнего, надеясь сам не зная на что, запасаясь впрок её теплом, улыбкой, запахом. И молчать. Молчать до тех пор, пока действительно не найдёт способ исцелить свою несбывшуюся мечту.
— Стэфан, что с тобой? — Мел всё ещё гладила его по лицу, такая нежная и доверчивая.