Фея Темной
Шрифт:
— Я последний, кто станет тебя отговаривать в этом решении. Да и не думаю, что та, кого зовут справедливой и милосердной потребует у тебя пойти против совести и чести.
Шэн лишь заторможено кивнул, проходя к столу и усаживаясь в кресло. Мыслями он сейчас был со своей Фэй. Где же его девочка? Что с ней происходит? Мелора сказала, что она зовёт его. Может ей там больно? Может она страдает, а он бессилен ей помочь и только и может, что метаться в поисках решения. Как выдержать это и не свихнуться? Инстинкты сходили с ума, требуя бежать куда-то, спасать, искать,
Портал вспыхнул, когда Шэн уже полностью взял себя в руки. Пускай мертвый подонок говорит что угодно. Она жива, она где-то есть, значит её возможно вернуть. И он найдёт способ.
— Айсар, ваша светлость, скажите, что вам удалось хоть что-то узнать. — Кираш Сэйрано тяжёлой поступью подошёл к столу и опёрся в него обеими руками. Зак и Кас замерли у Шэна за спиной. Тогда как чёрноволосая худая женщина, пришедшая с ними со спокойным достоинством поприветствовала всех и прошла к свободному креслу.
— Лишь то, что личу неизвестен способ её спасти. — признался хозяин кабинета.
Отец Фэй отшатнулся, сжал кулаки. Опустил вихрастую голову и буквально рухнул в одно из кресел.
— У нас остался лишь один способ. Обратиться к Богине. — озвучил очевидное Айсар.
— Да, ты прав. Я отправлюсь сразу…
— Нет. Это должен сделать я. — возразил Шэн.
Его будущий тесть вскинулся сердито, а потом встретился с горящими белым пламенем глазами князя и остыл.
— Никак не привыкну к мысли, что вы с ней Пара. — вздохнув, признался он. — Мне тяжело принять, что теперь не я ее главная опора.
— Я так понимаю, вам нужна моя помощь, благородные даны? — прозвучал тихий, как шелест осенней листвы, голос некромантки.
— Да, темнейшая. Помогите встретиться с вашей Верховной. — обратился князь к жрице.
— Хорошо. — согласный наклон головы и тьма в карих глазах полыхнула одобрением — В путь отправляемся завтра утром. Я должна для начала предупредить её. — без лишних вопросов и, уж тем более, подробностей, поставила в известность их Мэрала Сэйрано.
— Я должен о чём-либо ещё знать, прежде чем встречусь с Верховной жрицей? — Шэн не собирался, упустив какую-нибудь важную мелочь, всё испортить. Поэтому предпочитал заранее учесть все моменты.
— Кроме проявления закономерного уважения к пожилой магине, которая уже не один век стоит на страже равновесия жизни и смерти в этом мире, пожалуй вам стоит быть всего лишь искренним. Всё остальное не имеет значения, ваша светлость.
Глава 21
Сколько она шла? Минуты? Дни? Или уже месяцы? Вечность? Будь это её материальное тело, Фэй бы уже давно свалилась, стерев ноги до костей. Ей хотелось думать, что разум её гораздо сильней. И всё выдержит. Хотя бежать уже не могла, задыхаясь в этом подобии воздуха.
Поначалу рядом, паясничая и издеваясь,
На это бахвальство Фэй лишь фыркнула.
— Надейся. Никто тебе не позволит удрать. А не поделишься, кстати, где же находится твой филактерий?
— А зачем тебе? Всё равно отсюда ты не выберешься. Так что, никак эту информацию использовать не сможешь. А насчёт временного ограничения моей свободы… уверен такую важную и нужную персону, как ты, дитя бестолковое, будут тщательно пытаться спасти. Ведь я прав?
Тут Фэй было нечего возразить. О том, что Шэн сдастся и прекратит бороться за её жизнь, она даже представить себе не могла. А ведь есть ещё её семья, род, тётя Мэрала, Верховная, в конце концов. Нет её точно не бросят на произвол судьбы.
— Вот. Прав, конечно. А к кому первым делом обратятся с вопросом, что с тобой? А? Правильно, ко мне. А я уж найду способ, если не убежать на двоих, то избавиться от своего теперешнего тела. Могу, например, вывести из себя твоего пламенного боевика. Как думаешь, сколько ему понадобится секунд, чтобы сорваться и снова “упокоить” меня методом сожжения? Как в первый раз.
Фэй скрежетнула зубами и отвернулась. Ей не хотелось этого признавать, но такова вероятность существовала. С Огаста действительно, скорее всего, рано или поздно снимут стазис, чтобы допросить. И Шэн действительно может сорваться, как сорвалась бы она, если бы речь шла о его жизни. Оставалось надеяться, что ему хватит выдержки, или, что кому-то хватит сил его остановить.
Она же не останавливалась, монотонно переставляла ноги, раз за разом, шаг за шагом. Порой ей казалось, что она слышит вокруг голоса, порой окружающая её серость, начинала дрожать, шла белесой рябью, и словно сжималась вокруг, давя на разум до чёрных пятен перед глазами. Фэй упрямо мотала головой и делала новый шаг. В какой-то из этих моментов, она поняла, что уже давно не слышит ничего от Огаста. Позволив себе скосить глаза, поняла что того больше нет. Пришло осознание, больше и не будет. Жаль. На него можно было отвлечься, чтоб не думать о бесполезности своего движения.
Будучи одной, оставаться в здравом рассудке становилось всё сложнее. Она уже давно ничего не чувствовала. Её несуществующее тело больше не пыталось обмануть её искусственными ощущениями. И этого сильно не хватало. Даже боль стала теперь для неё желанной, ведь означала бы, что она ещё существует. Но боли не было, как не было ни голода, ни физической усталости, ни осязания пространства, поверхности под ногами, воздуха вокруг, словно была она в пустоте и пустотой становилась. И каким-то чудом делала новый шаг. А потом пришли видения.