Фейерверк любви (Сборник)
Шрифт:
Большинство необъезженных лошадей, которых Хаина видела раньше, продолжали беситься еще долго после того, как скидывали неудачливого укротителя.
Эти соревнования всегда казались Ханне столь же опасными, как и попытки усидеть на спине быка. Она стала гадать, норовистой ли окажется лошадь, доставшаяся Девину.
— Отец вытянул Гордого. — Си-Джей плюхнулся в кресло рядом с Джастином, удивив Ханну своим появлением. Надо думать, за это стоило благодарить Девина. Вероятно, он приказал сыну не оставлять Ханну с мальчиком. Парень тут же взял на себя роль
— Девин справится, — поддакнул верный Джастин.
Ханна от всего сердца надеялась, что так и будет.
Когда первый жеребец сбросил всадника и тот, описав дугу, ударился об ограждение арены, Ханна вместе с большей частью зрителей горестно ахнула.
— Не зевай, растяпа, — холодно прокомментировал Си-Джей, как будто всадник мог что-то изменить. — Девин бы с ним справился, — вздохнул Джастин, словно и правда разбирался в родео.
Трэвис взобрался на лошадь в боксе номер три. Ханна наклонилась вперед и, пытаясь воодушевить сына, сказала:
— Смотри, вон папа.
А сама подумала, что новехонькие ковбойские штаны из алой кожи с длинной бахромой, в которых красовался Трэвис, обошлись ему, должно быть, недешево.
Джастин ничего не ответил. Он молча смотрел на арену, а затем взглянул на Си-Джея, словно ожидая неизбежной критики.
Си-Джей опасливо посмотрел на Ханну. Она молчала, и, все понимая, Си-Джей заговорил:
— Он пустил в ход шпоры, но судьи не станут это засчитывать как ошибку, потому что его лошадь заартачилась перед выходом из бокса и он не стал зря рисковать.
Ханна подумала, что это вполне в стиле Трэвиса.
А Си-Джей добавил, и Ханна не сомневалась, что это ради Джастина:
— Он неплохо выступил, просто лошадь попалась такая. Следующий номер у отца.
Теперь Ханна сидела на самом краешке. Девин был великолепен в черной рубашке и шляпе, в стильных штанах из лиловой с черным кожи, разумеется, отороченных бахромой и с его инициалами сбоку. Он надвинул на лоб шляпу и принялся разбирать уздечку. Ханна затаила дыхание.
Стоило ему вскочить в седло, как черный жеребец захрапел и начал нервно переступать, норовя прижать всадника к стенке бокса. Девин приподнялся на стременах, а затем резко опустился на спину животного, уверенно держа узду рукой в кожаной перчатке. Он быстро кивнул, и не успела Ханна глазом моргнуть, как конь пулей вылетел из бокса.
Человек и животное двигались словно единое целое, стремясь одолеть друг друга. Девин умело пустил в ход серебряные шпоры, сверкнувшие на солнце. Колени его были сдвинуты почти к самой шее жеребца, что помогало ему — и помогло! — удержаться в седле.
Прозвучал сигнал таймера. Девин ловко перескочил с фыркающего, покрытого пеной мустанга на лошадку, которую ему подвели, а затем грациозно соскочил на песок. Приветствуя ревущую от восторга толпу, он на мгновение приподнял шляпу, и Ханна заметила,
Он посмотрел прямо на них, затем поклонился и ушел с арены. Мальчики прекратили вопить и хлопать, чтобы лучше расслышать оценки Девина, а затем снова разразились криками и свистом, когда было объявлено, что у Девина второй результат. Ханна приказала себе не думать о Девине, а сосредоточиться лучше на том, что Трэвис сегодня не заработал ровным счетом ничего, а значит, у него есть отличный предлог не платить алименты.
— А мама Си-Джея умеет ездить верхом. — Делясь с Ханной столь важными сведениями, Джастин сказал это почти благоговейным тоном, даже не подозревая, что Ханна ощутила, как в ней развивается комплекс неполноценности, словно умение ездить верхом являлось непременным атрибутом материнства.
— Мне всегда хотелось научиться ездить верхом, — ответила она, надеясь хоть так не уронить себя в глазах сына.
— Вы живете на ранчо, и у вас наша лошадь. — Си-Джей не смог удержаться от соблазна легонько поддеть ее. — И не умеете ездить?
— В юности мне всегда хотелось иметь лошадь, но у меня ее никогда не было. Потом я вышла замуж и перебралась на ранчо, но мне было не до того, ведь Джастин только что родился. И потом, Трэвис… В общем, Трэвис не мог ничему научить меня, потому что все время был занят.
Си-Джей взглянул на нее почти по-взрослому понимающим взглядом, а затем уставился на арену, которую подготавливали к состязаниям гуртовщиков. Спустя мгновение он ворчливо добавил:
— Может, отец мог бы вас поучить. Чер-р-р… Честно говоря, он научил меня ездить, когда я был совсем малышом.
Выходит, есть еще надежда, подумала Ханна. И снова ей захотелось обнять Си-Джея. Она чувствовала, что он постепенно оттаивает, возможно сам того не замечая.
Ханна попыталась спокойно ответить:
— Я запомню твое предложение, Си-Джей. Ну, ребята, как насчет того, чтобы выпить чего-нибудь похолоднее? Я угощаю.
Мальчикам и правда хотелось пить. Ханна поднялась, наслаждаясь легким прохладным ветерком. День выдался на редкость жаркий.
— Почему бы вам не остаться и не посмотреть дальше? Мне все равно хочется размять ноги.
А еще ей надо отделаться от мысли, что Девин будет когда-либо учить ее чему-либо. Хватит и того, что от его поцелуев у нее голова идет кругом!
Повесив сумочку на плечо, она устремилась в сторону кафе. Там уже выстроилась длинная очередь, и Ханна решила попытать счастья попозже. Упустить состязание гуртовщиков ей не хотелось.
Стараясь держаться с краю толпы, она вдруг увидела Трэвиса. Он пристально смотрел на нее, вернее, на складки платья, которые ветер услужливо расправил на ее округлившемся животе. Ханна замедлила шаг и направились к нему. Нет смысла откладывать разговор на потом. Ноздри Трэвиса раздувались, и нарочито безразличный голос не обманул Ханну.