Фейерверк в пробирке
Шрифт:
– Точно - козел! А ну отвянь от пацанов! Они с мово двора! Я тебе, морда, за них пасть порву!
Миха мгновенно принял стойку, и нам стало страшно за нашего заступника. Миха ринулся в атаку, молотя изо всех сил руками и ногами.
Но парень был так сильно пьян, так его здорово шатало из стороны в сторону, что Миха ни разу в него не попал - ни рукой, ни ногой.
И вдруг мы увидели, что пьяный парень, заплетаясь ногами, торопится к подошедшему троллейбусу, а Миха лежит на асфальте и, приподнимаясь через
– Этот парень, - сказал Алешка Михе со смешком, - с мово двора. Ты ему больше не попадайся. Хулиган.
Но самое странное: пьяный парень, в распахнутой куртке, с распущенным до пуза узлом галстука на незастегнутой рубахе, вошел в заднюю дверь троллейбуса и… вышел из него через переднюю - абсолютно трезвый.
Это был точно он! Но только в совершенно приличном виде, даже узел галстука на месте и все пуговицы в своих петельках.
Он соскочил с подножки и опять исчез где-то среди киосков и ларьков. А Миха, с трудом поднимаясь, все так же провожал мутным взглядом удаляющийся троллейбус.
Мы не стали добивать противника завершающим ударом и вскочили в следующий троллейбус.
– Александр Павлович, - с обидой сказал Алешка Волчкову, - ваш Миха сегодня пристал к нам на улице с угрозами.
– Какой Миха?
– изо всех сил удивился Волчков.
– Почему не знаю? Из какого класса?
– Он не из класса. Он на фургоне ездит. В белом халате.
Волчкову такая осведомленность не очень понравилась, но вида он не показал.
– А чего ему надо?
– Дурак какой-то. Не нравится ему, что мы Евгения Ивановича навещаем.
– В самом деле дурак. Я с ним разберусь.
– Когда?
– Как только поймаю. А вы - молодцы, не забываете своего учителя. Хвалю! Привет ему передавайте. Не забывайте его и впредь. Кстати, как он сейчас?
– До первого курса уже дошел, - сказал Алешка.
– Как это?
– не понял Волчков.
Ну, мы объяснили. Рассказали, что проводим курс мажорной терапии. Помогаем ему вспомнить свою жизнь.
– И вот как до нашей школы дойдем, - с тайной угрозой пообещал Алешка, - он все вспомнит.
– И много еще осталось?
– Похоже, успехи терапии Волчкова встревожили.
– Не очень. Пустяки. Еще четыре курса и аспирантура.
– Моя помощь нужна? Вы меня держите в курсе.
Я сразу почувствовал за этими словами, что Волчков внутренне заспешил. Конечно, ему надо успеть провернуть свое черное дельце и удрать, пока Кажется-Женя не вспомнит содержание формулы.
А в этом - наш шанс. Мы его на веревочке поведем. Куда нужно. А куда нужно - это и так ясно.
Знал бы этот жестокий человек, в какие цепкие лапки он попал. В какие «нежные детские ручки».
Вечером я собрал у нас дома самых активных участников секции «Боев без правил» и
Мама с папой ушли к соседям на чей-то юбилей, и мы могли поговорить обо всем откровенно, не опасаясь постороннего вмешательства.
– Как у вас насморк?
– сразу же спросил я, чтобы с первых же слов завладеть их вниманием.
– Их в тюрьме вылечат, - мрачно добавил Алешка.
– Имейте в виду, - тоном следователя продолжил я.
– Нам все известно. И только чистосердечное признание облегчит вашу участь.
Ребята засмеялись - им понравилось.
– За изготовление наркотиков даже малолеткам срок дают. Твоя мама, Никишов, будет горько плакать.
– А моя?
– весело спросил Юрка Козлов.
– Твоя будет рыдать, - веско ответил Алешка и повернулся к Андрюхе Сельянову: - А твоя будет заламывать руки. В немой тоске.
Красиво карты разложил…
– Дим, ты что?
– уставился на меня Никишов.
– Какие наркотики? Мы эти капли для петард покупаем. Шурик объяснил, что так дешевле получается.
– Ваш Шурик, парни, - сказал я, - он же Волчков, он же Саша, он же Химик…
– Он же - гад отменный!
– вставил Алешка.
А я рассказал им все по порядку.
Как Волчков натравил на Кажется-Женю своих бандитов, чтобы занять его место в школе. Как он развесил по всем ушам лапшу про всякие петарды, а сам изготовлял в лаборатории наркотик и сдавал его своим заказчикам. Как он уже готовит новый препарат, под воздействием которого человек совершенно теряет свою волю и выполняет все, что ему прикажут…
– Во гад!
– вырвалось у Никишова.
– А зачем?
– удивился Козлов. Это вообще его особенность, он все время удивляется. Я думаю, потому что он далеко не сразу все понимает, что ему говорят.
– А вот зачем!
– сказал я и положил перед ними на стол схему нападения на обменный пункт.
– А это чего?
– удивился Козлов.
– Это я знаю…
– Подожди, - перебил его я, - дай досказать. Это схема ваших действий. Ты, Козлов, вырубаешь «Ох-1», Сельянов нейтрализует «Ох-2», а Никишов забирает деньги у «Кс».
– Что за Каэс?
– удивился Козлов.
– Кассир, дубина, - подсказал ему Никишов.
– Только не на сцене, а в жизни.
– Вот здесь вас ждет машина. Вы отдаете деньги Шурику и разбегаетесь по домам…
– Где вас ждет милиция, - вставил Алешка.
– А Шурика ждет билет на самолет, - добавил я.
– В эти… как их, - Алешка нахмурился, припоминая, - в эти… в Эрмитажи.
– В Эмираты, - уточнил я.
– Во гад!
– вырвалось теперь у Козлова.
В общем, ребята все поняли. И хорошо, что на них влиял не только Волчков, но и весь наш педагогический коллектив. Ну и родители тоже.