Фею не драконить!

Завойчинская Милена

— Ну и все. А потом дедуська Хенлик сказаль, сьто я настоясяя Монк, и это холосо. И сьто ты молодесь. Потомуста устлоила сумаседсее, невелоятное и гландиозное сумасблодство. Воть. И иссе сказаль, сьто здет миня в гости. И сьтобы я заботиляся о тибе. А я и так заботюся, ты зе моя фейка.

— А что мама с папой? И, пожалуйста, постарайся говорить четче, а то я не сразу все слова понимаю.

— А, эти ниссе так, — проигнорировала она в очередной раз мою просьбу перестать коверкать речь. — Милые. Спласывали, холосо ли ты кусаесь. И пледлагали закопать длакона, если он тибя обизяет. Но

я им сказала, сьто у нас длакон холосый. Мама твоя спласывала, плислать ли тебе длагосенности. Я сказяла, сьто нинада. И сьто нас хвостатый музь тибе узе натял далить свои собстьвенные сокловисся.

— А братья как?

Зараза помолчала, а потом хихикнула. Это было неожиданно и странно. Хихикающую нечисть мне не доводилось видеть раньше.

А горгулья продолжала веселиться, даже морду лапкой прикрыла. Я ждала, с улыбкой наблюдая за ней.

— Холосие. Но смесьные. Хотять миня себе. Совелсенно сельезно пледлагали кутю взяток, сьтобы я к ним пелеехала.

— Та-а-ак! Сманивали, паршивцы?! — возмутилась я.

— Тють-тють. Обисяли нотью на кладбиссе плигласить и показать упыля и нетисть.

— Они спятили? — растерялась я. — Зачем приглашать тебя на кладбище и обещать показать упыря и нечисть?!

— Интелесно зе.

Я моргнула, а потом рассмеялась. Горгулья захихикала еще сильнее, а потом призналась:

— Я зе тозе нетисть. Хотю на длугую посмотлеть. И я упыля никада не виделя. И зомби. Блатики сказали, у вас есть зомби и они слузят. Хотю зомби! Давай заведемь?

— Не надо, Зараза. Они частенько плохо пахнут и совсем неживые. Это грустно, особенно, когда поднимают кого-то из прежних слуг, которых хорошо помнишь за долгие годы службы. Это всегда по их желанию и просьбе, но все же… Мы с тобой лучше как-нибудь без них, сами. Или заведем живых помощников.

Чуть позже, когда я отдохнула и пришла в себя, прочитала переписку горгульи с моим семейством. Посмеялась. Потому что писала Зараза в том же духе, что и самое первое послание. Это вызывало вполне закономерную оторопь и множество вопросов.

Но, судя по всему, всем было весело. Чувствовалось, что даже дедушка начал получать удовольствие от происходящего. Раз уж не пожалел времени на столько долгий обмен вестниками. Да и папа. Обычно они всегда сильно заняты, и не так-то просто добиться от них нормального общения. Им вечно некогда, поэтому предпочитают короткие фразы и максимально сжатые послания.

Братья же мои были в полнейшем восторге, чего и не скрывали. Леандр-то уже знал о моей горгулье, и сейчас просто был доволен от прямого общения. А Жан-Луи наверняка высказал брату за то, что тот не рассказал о моей питомице раньше, и отрывался сейчас в переписке. И таки да, эти охламоны, пользуясь возможностью, пытались сманить мою реликтовую и уникальную горгулью. Не удивлюсь, если они и дальше продолжат общаться с Заразой, уже минуя меня.

Прочитав все, зарядившись дозой позитива, я все же нашла в себе силы встать, принять ванну, переодеться в халат и тапочки и спуститься в кухню. Надо поесть горячего и выпить чая. И туда же перенесла всю стопку посланий от Эдгара.

Мы с Заразой поели тушеного мяса, которое я подогрела, закусили

пирожными с чаем.

— Ну тиво, плиступаем? — нетерпеливо перебирала лапами горгулья. — Тиво писет нась втолой музь?

— Да, приступаем. Что же он нам там пишет?

Писал Эдгар Флавио Ланц много.

«Феечка, спаси! Ты получила послание? Твой муж».

«Феечка, эта же я. Муж. Спаси!»

«Ты меня спасать будешь?! Муж».

«Не понимаю. Вестники до тебя дошли. Фея, отзовись. Муж».

«Феечка, ты помнишь, что у тебя есть муж? Спаси меня».

«Пишет твой муж. Помнишь, в храме? Я же с тобой браслетами обменялся. У меня неприятности».

«Фея, да отзовись же ты? Как там тебя зовут?»

«Прости, вспылил. Мне стыдно, но я не помню твое имя. Но мы же поженились, да? Ты не забыла?»

«Феечка, ну же! Я риат Ланц. Помнишь? В храме же жрец провел обряд. Ты согласилась стать женой».

«Фея, чтоб ты не хворала! Отзовись! Как твое имя? Я не могу ругаться на жену, имени которой не помню».

«Прости-прости. Я опять вспылил. Но почему ты не отвечаешь? Я ведь муж, меня надо выручить».

«Феечка, ну пожалуйста! Я неправ, не стоило тебе грубить. Но мне очень нужна помощь жены. А ты ведь жена. Вспомни: Эстарин, столица, храм и я — симпатичный голубоглазый блондин. Вспомнила? Там орки еще были. Ну же! Не могла ведь ты совсем выбросить это из головы, хотя и фея. Риат Ланц».

«Феечка, ну вы же добрые и милые. Не веди себя как злобная обидчивая драконица. Да, я обещал развод через неделю. Подвел. Ну не сердись. Спаси меня еще разочек, а? Что тебе стоит открыть портал, как умеют только феи и вытащить меня отсюда?»

«Ну ладно, разрешаю себя наказать и даже поколотить. Как же тебя зовут-то, а? Только вытащи меня отсюда. Я не готов жениться снова. От орчанки едва ноги унес, ты выручила. Спаси мужа!»

Я с выражением зачитывала послания вслух и веселилась. Нет, ну каков наглец! Что характерно, он не называл свое имя, но и не жульничал в этот раз, не прикрывался именем брата.

— Ну, что думаешь? — со смешком спросила я Заразу, отложив последнего вестника.

— Вляпалься, хвостатый. Хитлый зук.

— Это точно. Хоть и не жук, но хитрый хвостатый. Спасать не будем?

— Неть. Он лугаеться на фею. А так низзя. И имени не помнит. А самь зенился. Фу таким быть, плохой длаконь.

Я прыснула от смеха. Вот уж точно — дла-конь.

— На самом-то деле, я в любом случае не смогу ему ничем помочь. Он рассчитывает, что я открою к нему портал, как это делают феи. Ну ты знаешь, разрыв пространства. А я так не умею. Я ведь не настоящая фея, мне такие чары не подвластны.