Фиалка под снегом
Шрифт:
Катя внимательно слушала Людмилу Васильевну. Она еще не знала, пригодятся ли ей эти сведения, являются ли они ценными. Допустим, отец Ладожского тоже был нелюдимым и ни с кем не общался – что с того? Отгрохал большой по тем временам дом – это тоже ни о чем не говорит. При строительстве уделял внимание подвалу – возможно, семья хотела лакомиться консервами.
Симонова намеревалась еще что-то сказать, однако из дома послышался хриплый мужской голос:
– Люда, накрывай на
– Иду, – отозвалась женщина. – Муж зовет. Пора мне. Ну, удовлетворила ваше любопытство? Для статьи материала хватит? А уж подробности расследования у полиции узнаете.
– Удовлетворили, – улыбнулась Катя и вытащила визитку. – Людмила Васильевна, у меня к вам огромная просьба. Если вы что-нибудь вспомните – обязательно позвоните, – вежливо попросила журналистка.
Людмила Васильевна развела руками:
– Конечно. Но вы скажете, когда статья будет? Я своему старому покажу. Будет знать, как меня клушей обзывать.
Катя махнула на прощанье и пошла к остановке. Пока информация, которой поделилась соседка убитых, ни о чем не говорила. Женщина посмотрела на часы и решила навестить мужа. Она проголосовала, и маршрутное такси вскоре уже мчало ее к отделу.
Глава 3
Павел и Константин сидели в кабинете и пили чай. Увидев Зорину, они приветливо улыбнулись.
– Проходи, Катюша, – пригласил ее Киселев. – Попей с нами чайку.
– При одном условии, – согласилась журналистка. – В нашей редакции все гудят про Ладожских. Поделитесь новостями?
– Я тебе уже все рассказал, – Константин помрачнел. Он прекрасно знал свою женушку. Если Катя проявляет такой интерес к следствию, значит, жди ее расследования. А это означало: ко всем прочим проблемам прибавится еще одна – беспокойство за жену.
– А почему тебя это волнует? – спросил Павел.
– Потому что все спрашивают у меня, – ответила Катя. – Они ведь думают, что я в курсе всех деталей, – она немного помолчала и добавила: – Можете ругаться сколько угодно, но я сегодня побывала на месте преступления и беседовала с соседкой Симоновой.
Скворцов и Киселев переглянулись:
– С Людмилой Васильевной?
– Вот именно.
Константин побагровел и собрался сказать что-то не очень приятное для супруги, но Павел его опередил:
– И что она тебе сообщила?
– Ничего нового, – отмахнулась журналистка. – Да вы не бойтесь, ребята, я не буду проводить свое расследование. Просто мне хотелось бы знать немного больше, чем мои коллеги. А тайну следствия я тоже умею хранить. Заболотный уже принес вам заключение?
Киселев протянул ей лист:
–
Почерк у Михайловича напоминал почерк Ленина, но Зориной все же удалось разобрать:
«Смерть наступила после огнестрельного ранения грудной клетки вследствие повреждения сердца и аорты. Выстрел произведен из охотничьего ружья, принадлежавшего хозяину, с расстояния полтора-два метра. Заряд – крупная дробь. При обследовании помещений дома отпечатков пальцев не обнаружено», – она положила лист на стол. – Так все-таки ограбление?
Скворцов запустил пятерню в светлые волосы:
– Сейчас обсуждаем это с Павлом. Понимаешь, похоже на обыск, который носил целенаправленный и специфический характер. Преступник залез не только в шкафы, сервант, он взломал паркет и даже подоконники.
– Наверное, искал тайник! – вырвалось у Кати.
– Мы тоже об этом думали, – заметил Павел.
– Тогда именно вы и должны его найти! – от волнения Зорина раскраснелась. – Вполне возможно, у убийцы или убийц были неверные сведения, и они ничего не обнаружили.
Киселев подался вперед:
– Ты хочешь сказать, тайник был не обязательно в доме?
– Вот именно, – поддакнула журналистка.
– А ведь верно, – подал голос Константин. – Любой преступник начал бы обыск с дома. Каждый держит свои ценности поближе к себе, так, во всяком случае, логично рассуждать. Но, может, Ладожский это предвидел и устроил тайник в другом месте?
– В саду, например, – бросил Павел и пристально посмотрел на супругов. – И чтобы проверить наши предположения, нужно поехать к Ладожским. Ну, ребята, вперед?
Муж и жена переглянулись:
– Вперед.
Киселев встал со стула:
– Тогда я к Кравченко за разрешением на проведение обыска. А вы пока поворкуйте, голубки.
Когда приятель скрылся за дверью, Константин поднялся и подошел к жене.
– Я соскучился, – зашептал он ей в маленькое ухо. – И по тебе, и по домашним обедам.
– По своим голубцам, – усмехнулась Зорина.
– А по ним особенно.
– Если вечером выберешься на ужин, ты их получишь, – пообещала женщина.
Скворцов смешно сглотнул:
– Уже слюноотделение.
Катя улыбнулась и с любовью посмотрела на мужа. Она была знакома с ним с детства, и Костик всегда слыл большим любителем именно этого кулинарного блюда. Его мама, Полина Андреевна, часто готовила сыну его обожаемые голубцы. Теперь эта обязанность перешла к Зориной.
– Постараюсь к ужину освободиться, – пообещал Скворцов и крепко обнял супругу: – Как мне с тобой повезло, Катюха. Ты терпишь своего муженька, который днями пропадает на работе.