Фиалка
Шрифт:
— У нас туг небольшая неприятность, — пояснил Джулиан, и в голосе его дрожал смех. Он покачал головой, продолжая удерживать Тэмсин за плечи и все еще не совсем веря в происходящее. — Эта невероятная девушка ведет себя, как кисейная барышня, потому что занозила ногу осколком.
— Бог мой! — воскликнул Хьюго. — И это после всего, что она делала во время боя! По словам лейтенанта Годфри, ничто не могло ее остановить!
— Нет ничего более странного, чем люди, — философски заметил Сэмюэль со свойственной йоркширцам картавостью, подавая доктору миску с горячей водой. — Сейчас принесу бинты.
Когда
— Кровь перестала течь?
Лицо ее было смертельно бледным, оно выражало робость и страх, она казалась уязвимой, как ребенок. Вся жизнерадостность, решительность, присущие ее натуре, сейчас куда-то исчезли, и она стремилась опереться на Джулиана, обрести в нем защиту, удивляя доверием, которого он не смог бы обмануть.
Он улыбнулся и отвел волосы с ее лба — ему давно хотелось это сделать.
— Уже почти не течет. Сейчас доктор перевяжет рану, и через день-другой ты будешь как новенькая.
— Рана была не слишком глубокой, мисс Тэмсин, — сказал хирург, посыпая царапину басиликоновым [19] порошком, — Теперь можно не опасаться заражения, — говорил он, перевязывая ногу, а его пациентка уже лежала спокойно, и бледность ее постепенно проходила, на лице проступал румянец.
— Хотя, возможно, она еще будет болеть. Хотите принять лауданума [20] ?
19
Басиликоновый порошок (или пудра) изготовляется из сосновой смолы и используется как обеззараживающее средство.
20
Лауданум — опий.
— Я не боюсь боли, — уточнила Тэмсин. — Я боюсь кровотечения.
— Ну, оно скоро прекратится. — Хирург отряхнул порошок, с ладоней и встал. — Я вам советую день-другой не бегать. Пусть рана сначала заживет.
— Простите, — сказала Тэмсин жалобно. — Я очень скверно себя вела? — Она обращалась к Джулиану, и во взгляде ее читалось смущение и беспокойство.
Если Сент-Саймон жаждал мести, то сейчас для этого был самый подходящий случай. Но он им не воспользовался. Девушка обратилась к нему за помощью с такой же простотой и доверием, с каким она предложила ему свое тело.
— Я бы выбрал для этого другое слово, — Ответил Джулиан. — Скорее неожиданно. — Он приподнял ее и посадил к себе на колени так, чтобы она могла на него опереться. — Но мы все не без слабостей.
— Я чувствую себя очень странно, — объявила Тэмсин, устраиваясь поудобнее и делая это самым естественным образом. — Я чувствую себя слабой и неуверенной.
— Вам помогла бы хорошая ванна, — сказал Сэмюэль. — И хорошая порция молока с ромом.
— Тогда позаботься 6 горячей воде, Сэмюэль, — сказал Хьюго. — Пусть это будет здесь, здесь больше места. И возьми все, что требуется, из моих запасов. Оставим мисс Тэмсин наедине с ее дуэньей.
Проявив подобное благородство, капитан Латтимер покинул свое святилище, чтобы вернуться
Повернувшись и глядя на закрытую дверь оставленной им каюты, Хьюго поднял бровь. (Там, на обычном месте, уже стоял часовой — морской пехотинец.) «Интересно, — подумал он, — но вовсе не удивительно». Он повернулся ко второму лейтенанту, принявшему обязанности Уилла Коннота, — тот теперь командовал на взятом в плен «Дельфине».
— Мы выдадим команде дополнительную порцию рома, мистер Денни. Ребята это заслужили, — сказал капитан.
Когда эта команда была отдана, раздались нестройные одобрительные возгласы, и Хьюго кивнул, удовлетворенный. В эту минуту он командовал кораблем, где все были довольны.
Пока Сэмюэль нагревал дождевую воду, взятую из бочки на палубе, и наполнял ею ванну, Тэмсин все еще оставалась в надежных и успокоительных объятиях Джулиана. В аналогичных ситуациях Барон всегда держал ее на коленях, и это казалось ей естественным и очень успокаивало. Она все еще чувствовала неловкость из-за своего нелепого поведения, хотя и не могла точно припомнить, что она при этом говорила. Помнила только, что ее охватила ужасная паника при мысли о том, что ее кожа разорвана и что течет ее кровь. Она понимала, что ведет себя чертовски глупо, но ничего не могла с собой поделать, как нельзя заставить реку повернуть вспять.
Хосефа все еще суетилась в каюте, переговариваясь с Сэмюэлем на испанском и давая ему многословные указания, которые он в основном пропускал мимо ушей, делая все по-своему.
Как только Сэмюэль вышел, Сент-Саймон сказал:
— Хосефа, принеси ночную рубашку и халат и оставь нас. Он не собирался говорить ничего подобного. Хотел лишь аккуратно опустить свою ношу на подушки и оставить девушку в надежных и умелых руках няньки. Тем не менее он сказал именно эти слова.
Хосефа хотела было возразить, но вид полковника был столь решителен, а ее питомица не протестовала…
Собственно говоря, глаза Тэмсин были закрыты, и казалось, что она задремала.
— Увы мне, — пробормотала Хосефа по своему обыкновению и поспешила в соседнюю каюту — принести то, что ей было велено. Затем она вернулась и аккуратно разложила вещи на стуле. С минуту постояла в нерешительности, а потом поспешно удалилась, недоуменно пожимая плечами.
— Чтобы снять с тебя бриджи, придется их разрезать, — Сообщил Джулиан будничным тоном. Его рассудок говорил ему, что вести себя подобным образом — сумасшествие, но Тэмсин настолько доверилась ему, что казалось естественным довершить начатое доброе дело. И не только естественным, но и приятным, и совершенно необходимым.
В кольце его рук она казалась легкой и хрупкой, как листок. Она вовсе сейчас не пробуждала в нем влечения, которому он не в силах был противиться, но на смену этому пришло ощущение ее нежной незащищенности и уязвимости, чему он тоже не мог противостоять.
Он опустил ее на подушки рядом с собой и начал снимать с нее сапоги.
— Я сама могу раздеться, — сказала Тэмсин, голос ее звучал увереннее. — Все уже прошло.
— Хорошо, Но позволь сделать это мне, раз уж начал. Не захочешь же ты бередить рану.