Фидель Кастро
Шрифт:
Советская резидентура информировала Москву о внутриполитическом положении на Кубе в первой половине 1959 года: «Безраздельным влиянием в стране и огромным авторитетом пользуется „Движение 26 июля“. Это первая партия как по количеству, так и по своей роли во внутриполитической жизни страны. Все руководящие посты в правительстве, армии и государственном аппарате безраздельно находятся в руках сторонников „Движения 26 июля“. Кастро ревностно бережет руководящие посты в государстве от проникновения в него каких–либо других сил, в том числе и коммунистов.
Другие партии либерального толка «аутенитикос» и «ор–тодоксос» поглощены «Движением 26 июля» и практически не оказывают никакого влияния на внутриполитическую обстановку в стране. «Партидо–популяр социалиста» (НСП. – М. М.) – фактически компартия пользуется большим авторитетом
308
Из архива СВР России, Гавана—Центр.
Следует уточнить, что «Движение 26 июля», как и «Революционный директорат 13 марта» к тому времени были скорее не партиями в их классическом понимании, а чем–то вроде патриотического фронта всех революционных сил Кубы. Они не имели четкой программы и устава, в них не было членских билетов. Главной их задачей была установка Фиделя: «Завершить революцию!» Основной формой их деятельности была организация массовых митингов, тех самых, численность которых достигала миллиона человек.
С трудом поначалу приняли правительство Кастро кубинские просоветские коммунисты. По каналам межпартийной информации, которая направлялась в Москву через Народно–социалистическую партию Кубы, они сообщали, что Фидель Кастро проводит политику, противоречащую классическому марксизму и пролетарской революции. В их глазах он был и антиимпериалистом, и антикоммунистом. Аграрную реформу они оценивали не как социалистическую, а как национально–демократическую. Тем более что на первом этапе ее проведения новое правительство не скрывало, что эта реформа была направлена не против всех землевладельцев, а против иностранцев и крупных латифундистов, обладавших излишками земли. Удивление членов местной компартии вызывало то обстоятельство, что земля на первом этапе аграрной реформы не национализировалась по классическому «большевистскому» варианту. Латифундисты получали компенсацию за ее потерю.
В целом политическое своеобразие кубинской революции заключалось в том, что правительство Кастро опиралось не на одну, а на три партии (движения): Народно–социалистическая партия – НСП, «Движение 26 июля» и «Революционный директорат 13 марта». Ни одно важное решение не принималось без консультаций с этими политическими силами, чьи позиции к концу первого года революции практически сблизились. Через два года Фидель поставит вопрос о их слиянии и создании единой политической партии. 24 июня 1961 года на пленуме Национального комитета НСП, в работе которого примут участие Фидель Кастро, Дортикос и другие руководящие деятели, будет принято решение о создании на Кубе единой марксистской кубинской партии. 26 июля 1961 года на митинге в Гаване Фидель Кастро официально объявил о создании «Единой партии кубинской социалистической революции», генеральным секретарем которой он и стал.
А в 1959 году Кастро беспокоили не только проблемы объединения революционных организаций. Непросто складывались отношения новой власти с церковью. Самой распространенной на Кубе религией в годы колонизаторства была католическая. Архиепископ Кубы подчинялся Ватикану. Покровительницей Кубы местные католики считают Пречистую Деву Милосердную из Кобре. Но не меньшее распространение получила на Кубе сантерия, или «Регла–де–Оча», названная так в честь священного нигерийского города, где, по легенде, Небесный Владыка вылепил первых людей. Сантерия представляет собою уникальное смешение римского католицизма и культов народа йоруба, проживающего на территории Нигерии. В эпоху раннего колонизаторства языческие верования черных рабов этого племени, вывозимых преимущественно из Нигерии, уживались с насаждаемым испанцами католицизмом. Считалось, что представители этого племени из всех других африканцев более тесно общаются с богами и духами. Божки, спиритические сеансы и общение с духами, гадание на морских ракушках – атрибуты этой своеобразной и очень сильной религии, которую исповедовали большинство чернокожих жителей острова.
А католичество на Кубе было религией в основном богатых и обеспеченных.
С приходом к власти «барбудос» противники Кастро всячески старались поссорить революционеров с церковью. Однако они не учли того обстоятельства, что простые люди традиционно относились с недоверием к католическим священникам, которые в большинстве своем были приезжими испанцами, а значит, ставленниками метрополии. А когда люди увидели, какие реальные социальные и материальные блага приносит им революция, церковные иерархи уже не могли сильно влиять на их умы, хотя активно подстрекали к неприятию новой власти.
Сам Фидель Кастро, как известно, воспитывался в очень набожной семье, а затем с раннего детства в различных католических учебных заведениях. Первое время над его рабочим столом висели распятие и иконка с изображением Девы Марии, а сам он носил на груди маленький серебряный медальон, что поначалу удивило советского представителя на Кубе А. Алексеева, когда он впервые встретился с команданте. Фидель сказал Александру Алексееву, что этот медальон с изображением Святой Девы Марии ему прислала маленькая девочка, когда он сражался в горах Сьерра–Маэстра. И он служил ему своеобразным оберегом [309] .
309
Из личных записей А. И. Алексеева.
Фидель Кастро не хотел конфликта с церковью, однако проводил постепенную политику ее изоляции и подчинения. За все годы нахождения Фиделя у власти на Кубе не было разрушено ни одного храма, не был репрессирован и посажен в тюрьму ни один священник. Говорят, что при встречах с советскими представителями он неоднократно спрашивал их, чем объясняются репрессии против священников в Советском Союзе. Но, естественно, не получал вразумительного и обоснованного ответа.
Кастро хотел показать народу, что революционеры уважают свободу вероисповедания. Во время препровождения останков Святой Девы Гваделупе из Сантьяго–де–Куба в Гавану в почетном эскорте шли Фидель и все члены его правительства. Он также участвовал в открытии Католического конгресса, прошедшего на Кубе в конце ноября 1959 года. На это двухдневное мероприятие из Ватикана прибыл даже папа Иоанн XXIII.
Не меньшие проблемы для нового правительства таил так называемый «национальный вопрос». 60 процентов населения Кубы составляли чернокожие и мулаты. Сам Батиста был мулат, и довольно большое количество мулатов при прежнем диктаторе, по правде говоря, не бедствовало. Однако в революционном правительстве Фиделя Кастро и на важных государственных должностях оказались одни «голубоглазые» – так на острове называли потомков галисийских эмигрантов и выходцев из Испании. Мулатов и чернокожих в его составе на первых порах не было. Единственным темнокожим в правительстве был Мехия, одно время отвечавший за вооруженные силы. Чтобы показать, что в отношении чернокожих на Кубе нет никакой дискриминации, Кастро даже запланировал поездку в Нигерию, учитывая, что в Средние века именно из Нигерии на Кубу поставлялось наибольшее количество рабов–негров, принадлежавших к народности йоруба. Однако ввиду сложной обстановки в стране эта поездка тогда не состоялась. Но правительство по–прежнему старалось привлечь на свою сторону максимально большее количество населения. Во время диктатуры Батисты его приближенные и крупные землевладельцы скупили все пригороды Гаваны, где располагались пляжи. Чернокожих на них не пускали. Правительство Фиделя конфисковало эти пляжи, сделав их общедоступными. Так кубинцы, в том числе и темнокожие, наконец–то получили возможность научиться плавать.