Фигляр дьявола
Шрифт:
— Святой отец, последний раз я исповедовался пять недель назад.
Куратор направления «Вест-8» втиснулся в исповедальню, высоко, под каменными сводами звучали «аллилуйя» и «славься, Иисус».
— Грешил ли ты в это время, сын мой?
— Да. Простите меня, святой отец.
— В чем твой грех?
— Грех вожделения, святой отец. Грех лжи, грехи гордыни.
Знакомый голос священника, звучавший с другой стороны кабинки, успокаивал, потому что он всегда слышал этот голос на исповеди, и этот человек обычно отпускал ему грехи.
— Поведай мне, сын мой…
И Джардин рассказал ему о своей любовной связи, вернее о
Господь в лице отца Уитли, похоже, не посчитал грехи Джардина тяжкими, и отпущение грехов ему обещали в обмен на прочтение нескольких молитв.
Джардин вышел из исповедальни и некоторое время провел на коленях в молитве. Отец Уитли тихонько сидел в кабинке, размышляя о натуре этого высокого, сложного человека, чей голос ему хорошо знаком. Священнику было около сорока пяти лет, и он хорошо понимал, когда в ходе исповеди прибегают к своего рода зашифрованным выражениям, чтобы избежать затруднительных ситуаций.
Но этот человек со шрамом на лице с самого начала своих нерегулярных визитов с легкостью профессионала зашифровывал слова исповеди, и отец Уитли посчитал это для себя интеллектуальным вызовом, пытаясь в точности угадать, кем же все-таки является в жизни Дэвид Джардин. Для этой цели он отказался от расспросов, надеясь только на свой ум. И вот однажды мальчик, прислуживавший у алтаря, сообщил священнику, что его мать, работающая шофером в гараже Министерства иностранных дел, как-то раз во время мессы толкнула его локтем, показала на высокого мужчину и прошептала на ухо, что этот человек шпион. Услышав новость, отец Уитли улыбнулся. Он все еще не понимал смысла исповедей этого человека, но раскрывать их смысл — это уже не его дело.
Джардин вышел из церкви, пошел по Саут Одли-стрит, потом по узеньким улочкам вышел на Парк-лейн и, пройдя по Найтсбридж, зашел в пиццерию, где заказал плотный завтрак, пофлиртовал со стройной и симпатичной австралийкой, которую, судя по табличке на груди, звали Джессика, и принялся просматривать воскресные газеты.
Он решил для себя даже не думать о Кейт: она права, их любовная связь могла бы стать полным сумасшествием. И все-таки он вспомнил легкий запах пудры, исходивший от ее чудесных грудей.
Джардин дошел до музыкального раздела «Санди таймс» и прочитал статью о постановке оперы Перселла «Волшебная королева», которую ему очень хотелось бы послушать. И в этот момент за столиком у окна, выходящего на Найтсбридж, он заметил высокую, стройную девушку с чудесными длинными волосами. Она оживленно разговаривала с мужчиной лет шестидесяти, выглядевшим внушительно даже в рубашке для игры в поло и в какой-то штормовке, которые обычно носят бейсболисты.
Черт побери, почему ему знакомо его лицо? Дик Лонгстрит. Конечно
А девушка, прямо-таки излучающая добрый смех и холодную самоуверенность… где же он раньше ее видел? Бывший посол широко улыбнулся, покачал головой и рассмеялся от слов девушки, и вдруг Дэвид Джардин вспомнил, что это та самая девушка, которую он заметил в Херефорде, дома у Джонни Макалпина. Она вышла тогда из машины вместе с женой Джонни и двумя десантниками-телохранителями. И их она тоже рассмешила. Он еще слышал их голоса, доносившиеся с кухни, но, когда они с Джонни пошли на кухню выпить чаю с Шейлой, девушка, умевшая смешить людей, уже ушла. И вот теперь она здесь. Но какого черта она делает в компании Лонгстрита?
И вдруг все встало на свои места. Досье 8/2007=Р/ч 411, Форд, капитан Генри Майкл Алькасар, Шотландский гвардейский полк, специальный воздушно-десантный полк. Жена, Элизабет, Ледбиттер в девичестве, место рождения Форт-Уорт, штат Техас, двадцать семь лет. Образование: Хьюстонский университет, колледж леди Маргарет в Оксфорде. Отец умер. Мать состоит в повторном браке с Ричардом Лонгстритом, президентом компании «Лонгстрит бэнкинг корп.». Бывший посол Соединенных Штатов в Лондоне.
Девушка, заставляющая людей смеяться, — это же жена Гарри Форда. И вот она сидит в пиццерии со своим отчимом. Джардину захотелось подойти и познакомиться, но что он скажет? Здравствуйте, я шпион, вы еще этого не знаете, но ваш отважный и бесстрашный муж будет рисковать жизнью, потому что теперь работает на меня.
Да, глупее не скажешь, потому что Гарри не разрешалось контактировать с окружающими, и его жена не знала, что он снова в Англии, хотя жена Джонни Макалпина Шейла сообщила ей по секрету, что Гарри больше не участвует в опасных операциях, и, возможно, она скоро увидит его. Поэтому Джардин решил не обращать на них внимания, с удовольствием закончил завтрак, дочитал газету, расплатился с Джессикой — хорошенькой официанткой-австралийкой, и вышел на улицу. Когда он выходил, Элизабет Форд бросила на него взгляд, в котором сквозило что-то вроде… заинтересованности?
Дэвид сделал вид, что не заметил этого, и направился пешком назад в Челси.
Служебная машина, на этот раз темно-синий «ягуар», сразу после родительского собрания в школе Эндрю в Дорсете провезла Джардина по шоссе А303 мимо Иллминстера, выехала на автостраду № 5, направилась на север, потом свернула на запад в сторону Уэльса, и в двадцать минут первого доставила его к домику ночного сторожа «Дайлиф-хауз», как официально именовалась «пасека».
Дэвид сразу отправился спать, а в семь утра его разбудил Бенедикт — отставной главный старшина королевских ВМС, который управлял «Дайлиф-хауз» со строгостью морского старшины и любезностью дворецкого 30-х годов. Бенедикт поставил на прикроватный столик кружку крепкого кофе и раздвинул шторы. Комната сразу же наполнилась солнечным светом.