Фиговый листочек от кутюр
Шрифт:
– Не пей кока-колу, голубчик, – стонала она. – Проклятые американцы ее специально сюда к нам завезли, чтобы русский народ отравить! Не ешь импортные продукты, и вообще, сейчас лето, налегай на кабачки, очень полезная пища, и не тяжело для желудка, будешь хорошо спать, не ощущая дискомфорта в печени и вздутия!
Но Кирюшкин растущий организм требует мяса. Желудок у мальчика никогда не болит, а где у него расположена печень, он понятия не имеет, поэтому, когда вчера за обедом Галина Михайловна запретила подавать котлеты, заявив Зине: «Слишком жарко, не
Он не поленился по самому пеклу сгонять на станцию, в аптеку, и купить там зеленку. Затем взял у большой любительницы розыгрышей Тины наклейку на руку и спокойно спустился к чаю. Галина Михайловна, лишившая его вкусного обеда, методично истребляла торт со взбитыми сливками. Наши старухи обожают призывать всех сдерживать аппетит и желания. Но когда дело доходит до их любимых блюд, почему-то не торопятся продемонстрировать аскетизм.
Кирюшка сел между бабками, выслушал очередную дозу нотаций и сказал:
– Что-то не хочется торта, дайте одного горячего чая, меня всего трясет!
– Ты заболел, – забеспокоилась Галина Михайловна. – Говорила же, не ешь мороженое, да еще импортное, туда специально на их заводах приманку кладут, чтобы люди все время…
– И шорты вечером носить нельзя, – прервала ее Роза Константиновна.
– Во, глядите, что случилось, – сообщил Кирюшка, задрав рукав рубашки.
Галина Михайловна вздрогнула и уронила на ковер кусок торта.
– Матерь Божья, – вскрикнула Роза Константиновна, – немедленно надо вызвать врача!
Рука Кирюшки, «украшенная» наклейкой с натуральной до противности раной, да еще залитая зеленкой, выглядела ужасающе.
– Не надо врача, – прошептал мальчик, старательно сдерживая смех, – у меня это давно.
– Утром еще не было, – прошептала Галина Михайловна.
Кирюша кивнул:
– Точно, она всегда внезапно вылазит, больно – жуть.
– Что с тобой? – дрожащим голосом осведомилась мать Кары.
– Кожееда, – вздохнул противный мальчик. – У меня мама врач, в Африке работала, там и подцепила. Штука эта жутко, невероятно заразная. Воздушно-капельным путем передается, прямо как чума. Вот когда язва появляется – самый опасный момент, бациллы кругом так и разлетаются. Лечить это не умеют, мучаюсь теперь каждый месяц, кожееда регулярно вскрывается.
И он оглушительно чихнул пару раз, потом сильно закашлял.
Старух словно ветром сдуло со стульев. Чуть не столкнувшись лбами на пороге, они вылетели за дверь. Кирюшка спокойно съел три куска торта и, наслаждаясь одиночеством, включил телик. По экрану скакал Гомер Симпсон, и никто не ворчал за спиной у мальчика: «Выключи немедленно этого урода, лучше посмотрим «Новости».
Честно говоря, подросток не ожидал, что его проделка будет иметь такой успех. Гадкие старухи окопались в своих комнатах и не собирались выходить. Более того, они ничего не ели и ничего не просили.
– Боятся небось, – хихикал Кирюшка, – что я на посуду и на вещи начихал. Ну да ничего, им полезно, похудеют
Я вздохнула:
– Сейчас попробую исправить ситуацию, а ты дай честное слово, что больше не станешь их пугать.
– Только не говори про наклейку, – перепугался Кирюшка, – со свету сживут!
– Ладно, – кивнула я и пошла сообщать старухам, что сей момент привезла результат анализов из лаборатории. Кожееды нет, у мальчика вульгарная, совершенно незаразная аллергия. Доктор велит ему есть побольше мяса, чипсов, орехов, мороженого и сосисок, при этом потребление кабачков и капусты должно быть резко ограничено.
Глава 25
Около полуночи я поскреблась в домик к охранникам. Коля распахнул дверь.
– Евлампия Андреевна, что-то стряслось?
– Нет, просто не спится.
– Хорошо вам, – покачал головой Николай, – мне, наоборот, дико спать охота, да нельзя.
– Так обычно в жизни и бывает, – засмеялась я. – Думаю, кабы меня заставили ночью стеречь ворота, тоже бы клевала носом. Скажи, пожалуйста, у вас график? Как вы с Сережкой работаете?
– Через сутки, – пояснил парень.
– Тяжело, наверное, никакой личной жизни!
– Зато зарплата большая!
– Верно, – вздохнула я, – только денег всегда мало, сколько ни дай. Небось трудно так сидеть и в экран пялиться.
– Скучно очень, – признался Коля, – прямо тоска. С другой стороны, куда деваться? Образования у меня нет никакого, одно остается – либо рынок, либо охрана. Я ведь из бывших спортсменов, борьбой занимался, даже чемпионом был, карате владею, стреляю хорошо. В профильную школу ходил. Знаете, как там учат детей? Восемь часов в день тренировки и два уроки: русский с математикой. Там главное, какой результат покажешь в зале, тройку всегда по общеобразовательным предметам поставят.
– И что, мимо тебя никто посторонний не пройдет?
– Ни боже мой, – заверил Коля, – даже мышь.
– Ну это сквозь центральные ворота, а если через забор?
– Такого тоже не случится, – пояснил охранник, – весь периметр подключен к сигнализации. Если человек обопрется об изгородь или попытается перелезть, у меня мигом сирена завоет, я в камеру сразу и увижу. Вот так.
Он щелкнул каким-то рычажком, перед моими глазами вспыхнул еще один экран, на котором виделся забор.
– Ясненько, – протянула я. – И Сережа такой же бдительный?
– Естественно, – кивнул Коля.
– И вы никуда не уходите?
– Только в туалет.
– Вот! А вдруг в это время…
Коля хмыкнул:
– Не-а, смотрите.
Парень встал, толкнул соседнюю дверь, за ней виднелись идеально чистые унитаз и рукомойник.
– Вы зайдите и гляньте на стену.
Я повиновалась и ахнула. Сквозь висевшее в комнате зеркало было видно экраны.
– Хитрое стекло, – сказал очень довольный охранник. – С внешней стороны можно собой любоваться, а с внутренней оно прозрачное. Сторожку-то специалисты делали, все предусмотрели, можете спать спокойно и ничего не бояться.