Фиктивная жена авторитета
Шрифт:
Я делаю несколько шагов назад. Еще и еще, пока не оказываюсь на крыльце. Стою там какое-то время, пока не приходит Рустам. Он появляется с той стороны, с которой пришла я всего несколько минут назад.
— Едем? — спрашивает, замечая меня.
— Да.
Рустам открывает мне дверцу переднего сидения, подает руку и помогает забраться в салон. Садится рядом, пристегивается, заводит двигатель. Я ловлю странный взгляд в зеркало заднего вида. Задумчивый, тяжелый, давящий своей энергетикой. На мгновение мне кажется, что где-то глубоко во взгляде мелькает догадка или подозрение, но я гоню от себя эту мысль. Меня никто не видел.
— Что будет дальше? Я читала статьи и…
— Все будет хорошо, — убеждает Рустам. — Выкручусь, не впервые.
Хочу сказать, что впервые. По крайней мере раньше я таких новостей о нем не читала, а ведь я мониторила многое, что с ним связано.
— Ты уверен?
— Конечно. Разберутся. Все в порядке.
— Та девочка… она и правда была там?
— Была, — кивает. — Но так нужно было, Дария. И с подругой твоей… не просто.
Что именно не просто решаю не уточнять. Молча жду, что он продолжит рассказывать, но Рустам молчит.
— Ты ничего больше не расскажешь?
— Расскажу.
После звонит его телефон, из-за чего я вздрагиваю, а когда Рустам отвечает и в грубой форме кого-то отчитывает, так и вовсе хочу сквозь землю провалиться. Каждый звонок ему порождает во мне страх, что кто-то все узнал, рассказал и он теперь знает. Но до кафе мы добираемся спокойно, правда, Рустам телефон из рук практически не выпускает. Даже заказ делает, тыча официанту пальцем в меню.
Я нервно ерзаю на своем месте. Жду, что муж перестанет разговаривать, но этого не происходит. И я принимаю осматривать зал. Сидящих за столиками посетителей, официантов. И двух полицейских, направляющихся почему-то в нашу сторону.
Глава 45
Рустам
— Мы всех допросили, Рустам Амирович. Все чисто. Вариант только один.
Я прекрасно понимаю, на что намекает мой безопасник, но все еще не хочу этому верить.
— Ищите еще.
— Мы всех допросили и проверили. Телефоны, звонки, личные вещи. Ни у кого ничего нет. Никаких намеков на какие-либо связи… При всем моем уважении, но…
— Ищи другие варианты, Валеев. Ищи. Они должны быть.
Он поджимает губы, но кивает. Сгребает со стола папку с документами, смотрит на меня исподлобья. Недоволен. А у меня для него нет объяснения, почему я подозреваю всех, его в том числе, но не подозреваю собственную жену. У меня его и для себя нет. Я просто не могу ей не доверять. Если не доверять собственной жене, то, блядь, кому вообще верить?
— Рустам Амирович…
— Не сейчас, Миша. Делай работу, как сказано.
Забирает папку в свой портфель, что-то ищет в телефоне, а затем удаляется, оставляя меня одного. Через пару минут является надзиратель и провожает меня в камеру.
В одиночку посадили, как самого опасного преступника. Главное ведь, вчера отпустили, разобрались, но сегодня снова началось и то, что ко мне руководство не является, напрягает. Они в прошлый раз сразу явились, порешали, а тут… словно не нужно им.
Хотя я настаивал в звонке, да и Валеев
Меня даже на допрос не зовут. Просто держат здесь, словно пытаются устрашить. Только мне чего бояться? Я под прикрытием. Сделал все, как и сказали. Внедрился к людям, возглавил. Дальше еще предстоит тонкая ювелирная работа, но главное мы сделали — вышли на Абдулова, взяли его племянницу. Девочку, конечно, забрали, но это и неважно. Важно другое — когда с меня снимут обвинения.
В комнату для встречи меня ведут спустя какое-то время. Я жду своего безопасника с новыми новостями, но вместо этого в помещении сидит мужчина в джинсах и свободном сером свитере. Я его не сразу признаю в этой обычной гражданской одежде, ведь прежде я видел его только по форме.
— Не ожидал, — говорю честно. — Какими судьбами?
Руку не тяну, потому что вижу, что не пожмет. Он и садится за стол словно брезгует, стоит, смотрит, хмурится.
— Тут такое дело, Рустам. Непростое. Ты очень сильно засветился в прессе, все требуют твоего отстранения от текущих проектов. Как ты понимаешь, тот тендер, который у тебя был, аннулируют.
— Почему? Мы ведь договаривались, что никто не узнает.
— Договаривались, — кивает. — Но видишь ли… этой перевозки не должно было быть в прессе. Мы бы даже с ментами договорились, а теперь что? Выйти в эфир и сказать, что ты был подставным?
— С этим есть проблемы?
— Пока мы не взяли Абдулова — да.
Я, в общем-то, все без слов понимаю. Спалился, ошибся, значит, все. Выхода нет. Никто не будет прикрывать мою задницу, потому что да, Абдулова не взяли, а это значит, что мы жестко проебались и выпустить меня сейчас нельзя. Когда возьмут Абдулова — оправдают, но для этого нужен новый агент под прикрытием, пока старый отсиживает срок. Пока найдут, внедрят, пройдет время. Год или два. Судя по тому преступлению, которое мне шьют, мне светит около десятки, а может и больше. Год-два подождать можно, но я, блядь, не планировал сидеть в тюрьме, когда во все это встревал.
— Мы думаем, как поступить, Рустам. Новости заморожены, никакой информации мы пока не даем. Ждем. Я не заинтересован в том, чтобы тебя здесь оставить, ты же понимаешь.
Киваю.
— Рустам, — он все-таки садится.
Отодвигает стул, упирается локтями в серую столешницу.
— Кто это мог быть? Кто мог сорвать операцию? Мы гонялись за ним столько времени и, когда почти все сделали, план сорвался.
— Я не знаю. Ребята ищут.
— Нужно найти быстрее.
Он лупит кулаком по столу.
— Я ебучую землю рыл, чтобы отомстить этой твари за смерть сына. А он продолжает ходить и дальше, довольный и сытый. Пока мой сын в гробу лежит, а тебе десять лет грозит. Ищи, Рустам, того, кто сдал. Я его собственноручно удавлю.
Он успокаивается довольно быстро. Не даром генерал. Выдыхает, поднимается на ноги и тянет таки руку на прощание.
Мы с его сыном были лучшими друзьями. Вместе строили бизнес, поднимались, наши доли в компании были поделены напополам. И все шло хорошо, пока Стас не связался с Абдуловым. Мы тогда лишились поддержки наших семей и поднимались с колен сами, бизнес летел вниз и Стас решил, что нам нужны не новые идеи, а влиятельные люди. Связался с одним из авторитетов. Дела у нас и правда пошли лучше. Со временем мы внедрили и новые идеи, только вот бабки на троих делить стало труднее.