Фиктивная жена генерального
Шрифт:
Срабатывает селектор, и помощница сообщает о том, что начальник службы безопасности давно сидит в приемной и ждет.
– Почему он до сих пор там? – отвечаю недовольно.
– Сейчас все исправлю, – быстро щебечет синицей девушка.
Двери открываются, и на пороге кабинета появляется Вадим Косарев, мой главный безопасник.
– Приветствую, Максим Филиппович.
– Садись, Вадим. Надеюсь, вы нашли что-то посущественнее на ребенка и его мать.
– Есть такое, – отвечает деловым тоном безопасник, и
Мужчина отталкивает ее от себя, я быстро перехватываю документы и в нетерпении открываю первый лист.
«Тина Трошина, двадцать два года, состояла в отношениях с Вороновым Никитой Михайловичем».
– Я их не знаю, – второй раз пробегаю глазами по строчкам и не понимаю, каким боком эти двое, вернее, трое ко мне.
А главное, совершенно не понимаю, почему девица в письме указала, что ребенок мой.
– Знаете, Максим Филиппович. Никита Воронов был усыновлен неким Данилой Вороновым, а до этого у пацана была фамилия Ржевский.
И тут в меня словно молнией шарахает от осознания того, что сейчас, спустя столько лет, всплывает вся подноготная моего отца…
Мама совершенно случайно узнала об измене отца. Деловые командировки, задержки в вечернее время стали вызывать много вопросов у нее. И она прибегнула к услугам частного детектива.
Когда все вскрылось, мать слегла на неделю, толком ничего не ела. У цветущей женщины выперся позвоночник и проступили ребра, глаза впали, а лицо совсем осунулось.
Я тогда его ненавидел, да и сейчас не простил. Потому что мама так и не оправилась от этих измен, которые со временем переросли в количество.
Отец топчет эту землю, а ее уже как пятнадцать лет нет. Несправедливо.
– Понятно, – тяну, хотя до сих пор пазл в голове не складывается.
Есть единокровный брат, его женщина и их ребенок. Я-то тут при чем?
Мы не знакомы. И вряд ли подружимся. Я точно не собираюсь его искать и разбираться в наших несостоявшихся отношениях.
Видимо, вся противоречивость ситуации отображается на моем лице, и тогда Вадим добавляет:
– Никита Воронов – ходок. Имеет несколько судимостей. Сейчас его осудили на пятнадцать лет. Его баба решила сделать ноги, пока еще в силе и со смазливой мордой.
– Отлично они! Умельцы… – стучу по столу кулаком.
– Максим Филиппович, ребенка сдайте в дом малютки и просто сообщите во все нужные инстанции. Мы можем все взять на себя. Вы даже и не почувствуете ничего.
Я вскакиваю с кресла и меряю шагами кабинет.
– Это не «ничего», это же человек, мой, кровный…
***
– Мальчика нельзя у себя просто оставить, – с нажимом проговаривает Вадим. – Он не котенок.
Я киваю. Вся бумажная волокита по оформлению опеки та ещё мутотень. Пройти курсы, предоставить сто пятьсот бумажек. И если воспользоваться связями, процесс, вероятнее всего, ускорится,
Взрослому занятому мужику не отдадут мальчика. Нанятая няня не добавит очков в моем личном деле… А еще, судя по всему, Зайчик очень ценный экземпляр в доме малютки. На взгляд ребенок казался совершенно здоровым. А это красная тряпка для очереди будущих родителей, где каждый уже готов взять даже инвалида. О хитрых схемах в такой деликатной сфере, как усыновление, я наслышан.
– И трех дней не пройдет, его оформят и запустят процесс усыновления, – просматривает папку с документами безопасник.
– Но он же не сирота!
Я пытаюсь просчитать все варианты.
– Максим Филиппович, пятнадцать лет не пролетят быстро. Пока парень вырастет и папик откинется, ему останется всего три года до совершеннолетия.
Я тру пальцами виски.
И понимаю, что я не могу просто так отпустить мальчика. Конкретно этого. Моего Короля. Мои самые неудачные и неидеальные выходные оказались настолько яркими и незабываемыми, что я именно тогда себя почувствовал по-настоящему живым и не роботом.
А еще Владислава никак не выходит из головы. С хитрым лисьим взглядом, пушистыми ресницами, длинной сережкой в одном ухе, изящной тонкой шеей. Эта сумасбродная и коварная девица даже теперь ночами снится. После расставания еще толком и суток не проходит, а я уже, похоже, скучаю. По той движухе, что создают в тандеме эти двое.
– Нам нужна мама, – подвожу итог своего мозгового штурма.
– Не понимаю, – честно признается Косарев.
– Я женюсь.
– И что, кандидатура у вас имеется? – Вадим явно шокирован, смотрит на меня диким взглядом, но не спешит с выводами.
– Надеюсь. С камер наблюдения снимите фото девушки, что оставалась с ночевкой у меня. Еще можно копнуть в службе такси.
– Вы уверены, что можно ребенка доверить первой встречной.
– Этой можно. Она готова даже белье за него свое отдать и остаться голой.
Я не могу сдержать улыбку, когда думаю о девушке, красивой, отзывчивой и явно с материнством не испытывающей проблем, в отличие от кровной матрешки, бросившей сына на пороге совершенно чужого мужика.
Я до сих пор никак не возьму в толк, насколько же надо быть отбитой, чтобы совершить подобное.
– Но с чего вы решили, что она согласится?
Хороший вопрос. А главное – своевременный. Владислава молодая и амбициозная девушка, если она не побоялась кинуть этого выпендрежника Матецкого, то и меня легко пошлет. Тут надо подумать, как ее убедить. Только побыстрее.
– Найдите ее слабое место. У нее не должно быть шанса мне отказать. Вадим, ты сам сказал, у нас мало времени.
Безопасник не принимает моего решения, но не перечит. Соглашается на всю ту дичь, что только что приходит мне на ум.