Фиктивный бойфренд

Серова Марина Сергеевна

Гоцульского мои гимнастические упражнения поразили, и он поспешил выказать восхищение:

— Ну ты даешь! Я бы так не смог.

— Когда все закончится, научу и тебя таким штукам.

— Надеюсь, мне это больше никогда не пригодится, — усмехнулся он.

— Кто тебя знает, может, ты еще кому-нибудь отомстить захочешь?

— Сомневаюсь. — Улыбка вмиг слетела с губ Станислава. — Мне бы из этой заварушки выбраться.

Я внимательно осмотрела стену, простучала каждый ее сантиметр, но ничего похожего на дерево или металл

не обнаружила. Обычный обман зрения, стена ровная, аккуратно покрашенная. Но я не стала сдаваться, медленно проходя по периметру комнаты, водила рукой по стенам. Только прохладный камень, покрытый несколькими слоями краски. Мы были как в бункере.

Раз выход на свободу у нас только один — через дверь, буду исследовать ее и при необходимости штурмовать.

— Я бы помог тебе, но меня к этой паршивой трубе пристегнули, — виновато сказал Стас, наблюдая за моими действиями.

— Пока мне твоя помощь не нужна, — ответила я рассеянно и прислушалась к происходящему за дверью. Там было тихо.

Поразмыслив пару минут, я предложила:

— Выйти мы сможем только через эту дверь. Поскольку открыть ее я пока не могу, надо, чтобы это сделал кто-то другой.

— Думаешь, я смогу? — Гоцульский с удивлением посмотрел на меня.

— Ты тоже не сможешь.

— Тогда кто?

— Да кто угодно, лишь бы повернули ключ в замке и открыли дверь. Дальше будем действовать по обстановке.

— Боюсь, что даже по обстановке я действовать не смогу. Разве что кричать.

— А еще кусаться, плеваться и пинаться. — Я несколько расширила список возможностей скованного человека.

— О, — улыбнулся Станислав, — это действительно смогу.

— Тогда для начала ты должен заманить сюда людей Сухорукова.

— А как это сделать?

— Заорать во все горло.

— А ты не можешь поорать?

— Стасик, я не поняла, ты что, не хочешь выбраться из плена? Давай ори что-нибудь, что угодно, приступ истерии изобрази или испугайся крысы. Только повыразительнее пугайся, чтоб они поверили. А мне орать не стоит. Будет лучше, если для них я останусь как будто без сознания.

— Ну ладно, попробую, — нехотя согласился Гоцульский. Изображать из себя любовника он может, а истерик у него не получается, видите ли.

Стас уже приготовился закричать, когда я услышала странный звук где-то над головой.

— Тихо, — прошептала я. — Ты слышишь?

— Что? — Гоцульский навострил уши и, проследив за моим взглядом, тоже посмотрел на потолок.

Странный звук снова повторился. Какой-то неотчетливый дзынь, а потом то шипение, то постукивание.

— Слышу, — почти шепотом сказал Стас и посмотрел на меня. — Неужели и вправду крыса? — Гоцульский слегка изменился в лице.

— Тсс! — я велела Станиславу молчать.

Посторонний шум медленно приближался к нам. Позвякивание и постукивание слышалось все отчетливее, странный звук доносился из-за решетки вентиляционной отдушины.

Кто-то аккуратно двигался по трубе. Я приблизилась к тому месту, где располагалась решетка. Она была такой частой, что практически сливалась в одно целое. Что происходило по ту сторону, увидеть было невозможно, но я продолжала пристально смотреть в узкое решетчатое окно и ждать, кто оттуда появится. Жаль, вентиляционная отдушина была высоко под потолком, дотянуться до нее можно было только с помощью Стаса. А он сидел, прикованный к трубе, и помощник из него был никудышный.

— Женя, кажется, я уже готов кричать, — Гоцульский говорил тихо, в его голосе я слышала тревогу.

— Рано.

Еще около минуты Стас был в напряжении, я сосредоточенно наблюдала за окном. И вдруг — тишина. Никаких звуков. Хотя нет, кое-что было. Дыхание, частое, тяжелое дыхание. Крыса не может так громко пыхтеть.

— Женя, — услышала я детский голос.

— Максим?!

— О, это Макс, как здорово, — с облегчением вздохнул Гоцульский.

— Ага! — Парнишка обрадовался. — С вами все в порядке?

— Относительно, — строго сказала я. — А ты что там делаешь? Как ты туда попал?

— Я следил за вами.

— Опять следил?! Сколько раз тебе можно повторять, никакой слежки. Это опасно.

— Так мне что, отползать обратно? — с сарказмом поинтересовался Макс.

— Подожди, — остановила я братишку. Его присутствие здесь беспокоило меня, но он на данный момент был нашей тоненькой ниточкой к спасению. — У тебя есть что-нибудь острое?

— Перочинный нож подойдет?

— Очень даже подойдет! Попробуй просунуть его через решетку и скинь мне.

— Сначала я попробую открыть эту решетку.

— У тебя что, такой большой перочинный ножик, что он не пройдет сквозь решетку?

— Нет, ножик маленький, он пройдет.

— Так кидай.

— А пистолет точно не пролезет.

— Какой пистолет? — Я даже вздрогнула от удивления.

— Твой.

— Ты где его взял?

— В комнате.

— Наверное, это тот пистолет, который ты мне давала, — пояснил Станислав. — Я бросил его под кровать.

— А я достал.

— Слаженно работаете, мальчики. — Я укоризненно посмотрела сначала на Стаса, потом на Макса, которого не могла видеть сквозь решетку, но была уверена: мой возмущенный взгляд достиг цели. — Хорошо, попробуй открыть решетку, только аккуратно.

— Сейчас попробую, тут так тесно, что рукой пошевелить сложно.

Закипела работа, трудоемкая (в условиях суженного пространства) и опасная. Орудовать в вентиляционной трубе и не наделать шума очень сложно, любое движение эхом разносится по стояку. Но, надо отдать должное Максу, он все делал очень аккуратно и достаточно тихо. Я его не торопила, лишь изредка давала дельные советы. Станислав тоже не остался в стороне и помогал добрыми словами:

— Молодец, Макс. Отлично. Ты настоящий пацан.