Фиктивный муж
Шрифт:
– Курица к ужину уже общипана, просится на противень. Ускорим ее приготовление или у тебя есть более занимательные планы на меня, муж?
– Не отлынивай от работы, дорогая женушка, – нахально усмехается. – От того, насколько вкусной будет птичка, будут зависеть мои планы на тебя.
Он поднимается на ноги, заглядывает в пакеты и поворачивается ко мне.
– А где бумажный пакетик? И что в нем было?
– Тогда у тебя есть два часа, чтобы проветриться. А лучше, если ты потратишь это время на себя и на покупку шампанского. Хотя... Я бы от водки не отказалась, –
– Шампанское так шампанское, – словил на слове. Потом посмотрел на меня с любопытством. – За что ты любишь водку?
– Жадина? Или боишься, что буду тебя домогаться? – веселюсь безудержно.
– Я люблю коньяк, – усмехается, – и шампанское. Хотя напиток и считается женским. Ты не пойми неправильно, я не осуждаю, мне просто любопытно. В книгах Ремарка все хлещут стаканами водку, мои друзья в Штатах тоже. Я просто не пойму, что я упускаю?
– Эффект не тот что от пузырьков. Какой можно объяснить, если это нужно раз прочувствовать? Может, водочки на ужин? – улыбаюсь хитро.
Он веселится ещё больше
– Думаешь, я её не пил? Детка, я пробовал её, когда ты под стол пешком ходила!
– Ммм, звучит так, словно я совратила деда подруги,– хохочу я.
– А ты могла? – играет бровью, подтрунивая в ответ.
Гляделки быстро становятся взрывоопасными, и Рома капитулирует первым.
– Всё, пошёл в магазин. А то мы с тобой тут не закончим готовить друг друга.
Рома вовремя сбежал из дому, потому что мои мысли рядом с ним просто превратились клубок белиберды в голове. Естественно не о еде я думала, ой не о ней. Этот мужчина столько лет будоражил мою кровь, а теперь я могу не только стоять в стороне и смотреть на него. Я могу любить его и наслаждаться его близостью.
Как бабочка порхала по кухне, пока готовила ужин. По радио крутили хиты, которым я подпевала и, довольно улыбаясь, украшала наш романтический ужин. А когда всё было готово, умчалась в ванную с тем пакетиком, зажатым ладошкой. Теперь на мне красовалось настоящий, выбранный только мною комплектик нижнего белья… и чулки. Из другого пакета извлекла на волю тонкое черное платье, оно сидело на мне, как влитое, едва прикрывая бедра. В таком не выйдешь на люди. По крайней мере, не я уж точно. А вот полет фантазии для Ромы очень большой.
Дверь в квартиру тихо открылась, слышу, как вошел Рома. А я дрожу от волнения словно девчонка. Хочу видеть в его глазах желание, оно меня окрыляет.
– Наш ужин готов, – говорю мужу, как только выхожу из ванной. – Как я тебе?
Он так и застыл с пакетом на пороге, во все глаза глядя на меня. То, каким порочным взглядом он окинул мое тело, сразу заставило кровь гонять быстрее, и не было сомнений, что моим видом он доволен.
А затем его нос дёрнул ароматы с кухни. Ромка довольно ухнул.
– Обычно если женщина встречает тебя в таком виде, ужин она решила не готовить и отвлекает внимание голодного мужика на себя, а ты у меня неправильная женщина, и тут и там успела. Пахнет обалденно. Жалко, что разогревать придётся.
Он сбрасывает обувь, ставит пакет с продуктами,
– Я хочу тебя, – хрипит у уха. Приподнимает голову, что–то бегло ищет взглядом, усмехается довольно, зацепившись за тюбик со смазкой на прикроватной тумбе, и снова склоняется ко мне, припадая к шее с жадным поцелуем, таким, что наверное метки останутся.
Он целовал и плавил меня в своих руках долго и уверенно, не давая торопить себя и не позволяя вмешиваться в процесс. Словно его главной целью было пустить ток по всему организму так мощно, чтобы аж искрило.
Медленно стянул платье, бельё, а когда настал черед чулок, пошло улыбнулся:
– Это мы оставим, – склонился к внутренней стороне бедра и поцеловал.
Дорожкой поцелуев поднялся выше, снова доводя до исступления своим языком. И пока я приводила в порядок дыхание, он надел презерватив и взял тюбик смазки.
Она приятно охладила разгоряченную кожу, а Рома в этот раз не спешил. Сначала вошел одним пальцем, затем добавил второй, меня сразу двумя растягивая меня.
– Так приятно? – голос низкий, хриплый, а взгляд... Ох, что за взгляд!
Сжимаю ладошками простыни и понимаю, что мне мало его пальцев. И тут приходит осознание, что я откликаюсь на его смелые ласки очень и очень откровенно. И я уже не дрожу, как первый раз, а наоборот: тянусь к его губам, вжимаюсь в его тело и требую продолжения.
– Ромочка, я сейчас…
Я не могу говорить, потому что спазм сжимает все внутри, я жадно хватаю губами воздух и ошарашено смотрю ему в глаза, слишком проникновенно наблюдающие за моей реакцией. Сжимаю пальцами его запястье и жалобно смотрю мужу в лицо, лишь одними губами произнося: «Хочу тебя».
Он не торопится в этот раз. Подается вперёд, скользит членом по промежности, дразня и размазывая смазку, делает обманчивый выпад и вновь не проникает, заставляя меня уже едва не умолять его взять меня.
Хотя вид у него такой, что не сомневаюсь, что мольбы были бы бесполезны. Он знает, что делает и не позволяет мне вмешиваться в свою игру, лишь ведет за собой, даря при этом наслаждение.
Я уже настолько готова, что кажется вот–вот взвою, а он припадает с поцелуем, таким, от которого пальчики на ногах подгибаются, и наконец я чувствую, как он скользнул в меня. Сначала неглубоко, растягивая постепенно и давая привыкнуть, каждым движением контролируя силу и глубину проникновения, а затем, когда я уже готова просить его расслабиться и взять меня, входит на всю длину, заставляя принять его и смириться с обстоятельствами. С моих губ слетает громкий стон и мне трудно описать это словами. Дело определенно было в ней, в смазке. Теперь его член не приносит дискомфорт, лишь невероятное возбуждение.