Фиктивный женишок
Шрифт:
– Да ты что? – неожиданно радостно ахнула Даша. – А ты? Ах! Ха-ха.
«Изображает диалог», – судорожно соображала Вера. Значит, громкой связи нет. А мне-то что делать: молчать или отвечать? Или вообще не мешать? Нет, лучше болтать хоть что-то, ведь из трубки должны доноситься какие-то звуки.
– Слушай, я хочу подробностей! – несло Дашу дальше. – Только погоди, у меня Марк уезжает, давай минут через десять. Марк, тебе хватит десяти минут на сборы?
Вот так!
Во-первых, обозначить, что его выгоняют. А во-вторых, жестко ограничить по времени процесс упаковки пожитков. Чтобы сразу понял: никто его
Судя по изумлению на лице Марка, как минимум половину из задуманного Даше удалось осуществить. Он начал протестующе трясти головой и делать какие-то знаки. Причем жестикулировал он с азартом рыбака на оторвавшейся льдине, когда тот увидел в небе вертолет. Даша, подавив истерически-торжествующую улыбку, недовольно отмахнулась, мол, не мешай, видишь, у меня разговор важный.
– …Я ж хотела плиссированную юбку-то, – бормотала из последних сил подруга, переваривавшая новость о том, что Марк таки уходит. – А там не было. То есть была, но мятая какая-то. И это в приличном магазине. А та, которая не мятая, так материал какой-то странный, к нему вся пыль и пух прилипает, и выглядит она так, будто ею пыль в музее вытирали. А на сайте куча всяких была, я ж поэтому и приехала. Слушай, Никитина, сил моих больше нет, хоть намекни, что у вас там происходит. У меня язык болит чепуху молоть.
– Как интересно! – подбодрила ее Даша. Видимо, замолкать по сценарию пока было рано, и, трагически вздохнув, Вера продолжила рассказ про неудачный поход в магазин.
Марк решительно выдрал у Даши из рук трубку и отчеканил под березкинский бубнеж:
– Вера, перезвони нам позже!
– Что такое? – взвилась Даша. – Давай собирайся и – досвидос амигос! И не надо тут распоряжаться моими подругами. И ей, и мне удобно поговорить сейчас. А с тобой мы уже все выяснили!
– Нет, не все! – обозлился Марк. Наконец-то он проявил хоть какие-то эмоции.
Можно подумать, Даша не понимала, что ему просто некуда идти. А что такого? Пусть катится к своей бизнес-бабе!
– Да? А что еще? – Она наивно захлопала глазками. В груди клокотало бешенство, руки ходили ходуном. Вероятно, именно это и называется состоянием аффекта, потому что сейчас она запросто могла убить. Вся жизнь в одночасье рухнула в тартарары! И не будет никакого райского острова, никакой свадьбы, никакого будущего! Все мечты пошли прахом, потому что она все же ошиблась. Это ж надо – так долго и придирчиво выбирать, а в результате нарваться на этого подлеца. Какая пошлость.
– Я не собирался уходить!
– Да-а-а? – Теперь она искренне изумилась. Надо же – даже не скрывает. Какой восхитительный инфантилизм! – Интересно, почему бы это? У тебя есть новая работа, новая баба. В чем проблема? Или ты решил, что я буду тебя кормить и содержать, пока у вас с этой Леной конфетно-букетный период, да? Так я что-то сомневаюсь, что вы с ней жрете по вечерам шоколад и нюхаете розы. Что-то мне подсказывает, что стадия отношений в вашем тандеме уже другая. И зачем тебе я? Запасной аэродром? Склад для вещей? Перевалочная база? Заметь, я сама подсказываю тебе варианты ответа! Пользуйся.
– Ты хочешь
– Слушай, мне кажется, что ты на какой-то своей волне, – помолчав, резюмировала Дарья. – Или обкурился. Мы как слепой с глухим. Давай, уматывай, не трать мое время, меня Верка ждет. Я эту твою пургу даже разгребать не собираюсь. И да – я все перечеркиваю, роман окончен.
– А тебе в детстве родители не объясняли, что люди не игрушки и с ними нельзя вот так, как с табуретками?
– Вот такая я подлая, – неожиданно успокоилась Даша. Хотя нельзя сказать, что она совсем пришла в себя. Но как-то вдруг в один миг ей стало ясно, что именно так Марк и манипулировал ею долгое время. Она все время была чуть-чуть напряжена, чуть-чуть виновата, боялась не соответствовать, потерять, обидеть… Да чего только она не боялась эти три месяца! Наверное, ей должно было даже полегчать. Но в груди давила неприятная, тяжелая пустота. – И не топчись тут, ничего не изменится. Даже самая гибкая проволока, если ее все время гнуть туда-сюда, однажды сломается. Так вот все – сломалось. И починить нельзя.
– Все можно починить, если захотеть.
– Марк, уходи, а. Надоел ты мне. Не хочу я хотеть, ясно? И не надо тут корчить из себя мученика и пороть ерунду. Нейролингвистическое программирование – не твой конек. Мы не в глухой тайге, и тебя не на съедение диким животным выгоняю. Это огромный город, здесь масса вариантов для комфортного проживания. Ты же где-то жил до того, как познакомиться со мной. Или я тебя тоже получила как переходящий приз? В общем, иди к своей Лене, и пусть теперь она грузится твоими проблемами. Вещи соберешь сам. Надеюсь, моего ничего не прихватишь. Я вернусь поздно и хочу, чтобы квартира была пустой!
Решение было спонтанным. Даша просто вдруг осознала, что не в состоянии следить за тем, как Марк упаковывает вещи, как ходит по ее квартире. Ведь придется разговаривать или, наоборот, тягостно молчать. А вдруг он ее все же уболтает? А вдруг полезет целоваться?
У мужиков есть ошибочное мнение, что тактильным контактом можно закруглить любую ссору. Иногда это срабатывает. И женщины часто сами пользуются этим способом, провоцируя партнеров, когда ссора входит в штопор и другого пути отхода нет. Но Дарье пути отхода в данный момент были не нужны. Как и сам Марк. Простить такое было бы выше ее сил. И дело не в том, что он совершил какую-то феерическую подлость. Нет, он всего лишь оказался не принцем, как и многие другие.
Она накинула куртку и, бросив выверенно-холодное «прощай», выскочила из квартиры.
– Не реветь, не реветь, – заставляла Даша саму себя, буквально ссыпавшись по лестнице вниз. Подальше от этого дома, от Марка, от того, что было.
В таком состоянии Даша могла бы пройти, наверное, полгорода и очнуться в каком-нибудь совершенно неожиданном месте с незнакомыми людьми, но ее вернул к действительности звонок мобильного. Не иначе, Березкиной не терпелось узнать подробности.
– Верка, только не сейчас! Я не могу! – буркнула Даша в трубку, запоздало сообразив, что это мог быть и Марк. И тогда весь спектакль зря.