Филарет - Патриарх Московский
Шрифт:
Я прочитал написанное, царь нахмурился. Взял книгу пролистнул.
— Чудная латыница. Тайнопись?
— Похоже, об этих записях и пишут в записке.
— Английские буквицы, — задумчиво проговорил царь. — Ты и на английском читаешь?
— А я не говорил разве?
— Да, вроде, говорил. И почерк какой-то знакомый. Надо поднять их записки и сравнить. Если сойдётся, беда-а-а. Ричард Ченслер писал, потом этот, как его… А, бес с ним! А! Энтони Дженкинсон! Посол то новый! Рубить головы сейчас, Федюня, совсем не с руки. Вот ты задал мне, Фёдор, задачку! Посложнее,
— А в чём дело, государь? Можешь объяснить, почему им головы нельзя рубить?
Царь усмехнулся.
— Сие есть тайна великая. Ну, да ладно! Заманили мы англичан в Архангельск картой ложной, по которой вроде, как путь в Индию можно найти. Ещё при отце моём царе Василии, послы показывали сию карту в Ватикане. В семь тысяч тридцать первом году посол Дмитрий Герасимов, продемонстрировал карту прохода в Индию и Китай по северному морскому пути и далее речными дорогами через Обь и Иртыш. Потом сию обманку он показывал немецким купцам в Аугсбурге. Там он встретился с известным исследователем морских дорог Себастьяном Каботом. Тогда не случилось заманить к нам германских торговцев, да и не надеялся отец на это. Заманивали англичан. У тех везде свои шпигуны, даже в Ватикане, вот они и клюнули на нашу карту.
В семь тысяч пятьдесят седьмом году Каботу получилось соблазнить в Лондоне купцов. Он основал вместе с ними Торговую компанию, а в 59 году в Архангельск приплыл Ченслер. Путь в Индию он, конечно не нашёл, зато нашёл кому продавать свои товары. Вот с тех пор и торгуем. Они, конечно, шпионят, с нашими врагами сговариваются, но, главное, что они нам медь, железо, свинец возят, сабли, сбрую.
— Тебя травят, — вставил я.
Царь нахмурился. Торговля с Англией — дорогого стоит, Федюня. — Даже ежели я помру от их яда, торговать с Англией не перестану.
— Так и не надо. Зачем рвать торговые отношения. Просто, думается мне, что и им такие условия, какие предоставил им ты, никто не даст.
— А какие я им дал условия? — спросил царь и хитро посмотрел на меня.
— Свободные. Без пошлинные. Так ведь?
— Так, да не так. Без пошлины только ежели оптом торговать, через казну и в долг. А ежели на торжище, то с пошлиной.
— Вы, кстати, им в долг не давайте. Англия далеко… Товар уедет, не найдёте правды.
Царь прищурил один глаз.
— Речи твои зело разумны, Фёдор. А то, что я рассказал, понятно ли? Не утомил?
— Нет, государь. Очень интересно и полезно.
— И что же ты понял? — хмыкнул Иван Васильевич.
— Что понял? Понял, что царь Василий с помощью послов своих заманил в Архангельск английских купцов, которые хотели найти сторонний путь в Индию и Китай, чтобы возить оттуда шёлк и пряности.
— Про пряности и шёлк я ничего не говорил, — улыбнулся царь.
— А мне и не надо, — улыбнулся и я. — Сам догадаюсь.
— Эх ты, догада.
Царь снова растрепал мою шевелюру.
— Спасибо, что книги нашли и записку. Проведём дознание. А губному судье голову откручу, что обыск здесь не учинили.
— Только сейчас, не
— Ладно-ладно. Ищи сам. Но все записки и книги, ежели найдёшь, то моё, договорились?
— Договорились, государь.
— А он ещё и поёт лучше нашего певчего, — вставил, уставший нас слушать, царевич.
— Вот паразит малолетний, — подумал я.
Однако царь махнул на слова сына рукой.
— Не понесу книги. Пусть тут полежат. Когда стемнеет, пришлю твоего дядьку Василия.
— Ты знаешь, государь, в таком деле не доверял бы я никому.
Царь хмыкнул.
— А как тогда?
— Я всё одно за своими вещами во дворец пойду. Вот в мешки книги и положу.
— Гляди, смеркается уже. Заспал сегодня вечернюю службу? — усмехнулся царь.
— Заспал, — вздохнул я.
— Не суди, судим не будешь, — нравоучительным тоном произнёс Иван Васильевич и перекрестился. Пошли Ванятка, мамка нас заругает.
Я почесал затылок и решился.
— Может ты погодил бы? Ещё разговор есть.
Иван Васильевич вскинул брови и толкнул зевающего царевича к выходу.
— Беги в мамкины палаты, сынок.
— До завтра, Иван Иванович, — сказал я.
— До завтра Федюня, — попрощался царевич и выбежал из моих хором.
— Потом поучу его, по отчеству ко тебе обращаться, — сморщился царь.
— Надо ли? — дёрнул плечами я. — От лукавого это. На людях — да, а между собой…
Царь почесал в бороде.
— Может в баню пойдём? — спросил он. — Что-то употел в одеждах парчёвых…
— Книги сначала надо перенести к тебе. Завтра давай?
Теперь пожал плечами царь.
— Давай завтра…
Он ждал, когда я сам начну и это меня порадовало. Царь начинал мне доверять.
— С этим Ченслером случилась у меня следующая оказия. Бежал я от тебя порты переодевать. Испужал ты меня, было дело, и натолкнулся на поезд посольский. А на против ворот дедовых остановился возок и кто-то выкинул из него записку и сказал «отнеси деду». Я схватил её отнёс домой переодел порты и вернулся в разрядный приказ.
— А записка? — хищно осклабившись спросил царь.
— На постель свою бросил, когда переодевался, и забыл, там и оставил.
— Это когда ты дьяка за руку поймал, с мытьём имён?
— Ага. И деду про ту записку рассказал. Он как вскинется, да как побежит в усадьбу. Мне чуть руку не оторвал. Прибежали он схватил пакет, за кинжал и на меня. Едва не зарезал. Да упал я без сознания и об пол головой бахнулся.
— Вот же ж стервец. Неподкупная блядь! — выругался царь.
— Извини, государь. Запугал он меня тогда. И взял с меня слово такие записки и впредь носить и назвал имя Ченслера. Тогда-то я Ченслера не знал. Я затребовал аж четыре рубля в год и встречу с англичанином. Думал, разведаю, и тебе расскажу. А потом уехал сюда и встретил Ченслера тут. Он хотел со мной поговорить, но я, увидев его, стражникам поручил никого до меня не допускать. Потом он уехал. Вот так. Извини, что сразу не сказал.