Зал был полностью поражён подачей Филатова. Их рты были раскрыты, а их ладони сами
начинали аплодировать офицеру. Алексей выглядел уверенно и скрестил руки на груди. Но приглядевшись в толпу, увидел одну девушку, которая сидела за четвёртым столом, продолжала апатично есть равиоли с сыром, будто ничего в кафе и не менялось. Алексея зацепило такое поведение девушки, и рассматривая её тонкие черты лица, он медленно начал кого-то вспоминать. “Кто же она? Какое-то знакомое лицо. Подождите, это же она… Девушка из сна! Боже, как же она прекрасна!”. Филатов замер на месте, он долго стоял на барной стойке и восхищался красотой девушки мечты. “Никогда не встречал столь красивый образ. Она прекрасна как божий ангел, словно сказочная фея. Как же божественно выглядят её лёгкие руки, держащие серебренную вилку. Она мой идеал!”, Его душа наполнилась новыми красками, словно стакан с водой, в который окунули кисточки с алыми, зелёными и жёлтыми оттенками. Кровь по телу начала течь быстрее, а сердце ускоряло свой ритм. Тут влюблённый Алексей Никифорович прыгнул с края стойки и пошёл к четвёртому столу. Все гости тем временем покинули зал, а Денис Павлович стоял в недоумении от того,
что сейчас произошло. Он долго думал зачем же Филатов залез на стол, произнёс эту громкую речь и почему он пошёл к столу девушки, но слова даже он не мог произнести, и просто продолжал работать. Филатов уверенной походкой шёл к столу, за которым сидела дама, взял стул, сел напротив неё и тут же начал вести с ней диалог.
– Давно в Петербурге?
– Года два как. – отвечала ему незнакомка.
– По какой причине приехали?
– Учёба.
– Извольте спросить, на кого же Вы учитесь?
– Актриса театра. Очень нравится Россия, и русская культура. Особенно люблю Петра Ильича и Михаила Ивановича.
– Глинку?
– Именно. В Берлине познакомилась с его творчеством. Так торжественно и весело, особенно “Увертюру”.
– Орье! Сыграй нам “Увертюру” ! – обратился Филатов к скрипачу.
– Une minute, Monsier !* – ответил по-французски Орье.
– Нет, господин Филатов, не стоит этого – возразила Астрид, немного покраснев.
– Merci, Orie!** – ответил скрипачу офицер.
Француз начал беспрекословно и старательно играть. Незнакомка покраснела. Казалось, что ничего милее и нежнее её нельзя и представить. Несмотря на это смущение, Алексей продолжил: