Филогенез. Панихида
Шрифт:
Они ошиблись.
— Пайтар,— сказал Мэллори. Его голос был спокойным и бесстрастным. В нем не прозвучало ни капли страха или паники.— Здесь,— он перевел взгляд на психиатра, и на его лице проявились хоть какие-то эмоции. Он улыбнулся.— Еще один из ваших тестов? Решили немного поэкспериментировать?
— Дмис— член делегации, разместившейся в Ломбоке,— представила она гостя.— Он настоящий пайтар, а не загримированный актер.
— Я уже понял.
Стал ли его тон несколько мрачнее, или Надуровина просто приписала пациенту то, что ожидали увидеть она и ее коллеги?
— Я знаю, как выглядят пайтары.
Когда
— Итак, вы и есть тот самый человек, который выжил во время возмутительных событий, произошедших на Аргусе-5?
— Правда. Я так и сделал.— Мэллори твердо встретил непроницаемый взгляд инопланетянина.— И видел, что там произошло.
Пайтар сделал неуловимый жест, значения которого не понял никто из находившихся в комнате.
— Мои соплеменники очень озабочены тем, что там случилось.
Мэллори сжал губы в одну тонкую линию. Надуровина не заметила дрожи в его движениях. Глянув на приборы, отслеживавшие состояние пациента, она увидела, что их показания незначительно изменились. Достаточно слабо, чтобы не принимать это во внимание.
— Я уверен, именно так.
— Что же вы там видели?
Сидя рядом с Мэллори, Цзе спокойно следила за беседой, положив руку на его предплечье. Мэллори приподнялся, его лицо приняло рассеянное выражение.
— Я не совсем уверен… О да, припоминаю. Видите ли, я видел там ваших соплеменников,— сказал он, еще раз фальшиво улыбнувшись.
Лицо пайтара окаменело? В этом психиатр не могла быть уверена. Она стояла в стороне и наблюдала за тем, что походило на шахматную партию. Только фигуры в ней были живые.
— Да, точно. Ваши соплеменники. Теперь я вспомнил совершенно отчетливо. Они убивали всех подряд. Разрушали все, что могло бы зарегистрировать или каким-либо другим образом дать понять, что это сделали именно они. Ваши соплеменники работали очень аккуратно. Очень аккуратные ублюдки.
— Будьте добры, мистер Мэллори! Дмис — дипломат, один из представителей пайтаров на Земле,— сказала Надуровина. Она решила, что настало время играть ту роль, которую она для себя разработала.
— Это нонсенс, док. О какой дипломатии может идти речь, когда дело касается пайтаров?
Выражение лица инопланетянина не изменилось. Пациент, казалось, не расстроил, а заинтересовал его.
— У вас очень хорошее воображение, мистер Мэллори. И изобретательное. Пайтары не убивают. Только в целях самозащиты. Я не врач, но думаю, что ужасные испытания, которым вы, безусловно, подверглись, должно быть, расстроили ваш рассудок. Я не знаю, почему мои соплеменники фигурируют в качестве объекта ваших галлюцинаций, но это не очень льстит мне.
— Я не страдаю галлюцинациями. И никогда не страдал. Я точно знаю, что видел. Ваши соплеменники напали без предупреждения, воспользовавшись нашим дружелюбием, которое пайтары целенаправленно завоевывали все пять лет добрососедских отношений. Это позволило вам напасть абсолютно неожиданно. Вы убили всех поголовно. Я не понимал причины тогда и не понимаю сейчас.
— Ох.
— Нет, вы меня не поняли. Я не понимаю, зачем вам нужны были репродуктивные органы земных женщин. Я видел, как их извлекали из одной женщины за другой, хирургическим путем, и аккуратно складывали в то, что, как я теперь понимаю, было криогенными контейнерами. Что вы с ними делаете? Едите? Поклоняетесь им? Или используете в каком-нибудь непредставимо варварском концептуальном искусстве? Скажите мне, дипломат Дмис. Мне действительно очень интересно.
— Что до меня,— ответил пайтар,— то мне очень интересно узнать, какой же вид человеческого разума породил подобный вздор.
— Если это слишком задевает вас, Дмис, мы можем уйти отсюда,— перебила его Надуровина.
— Нет-нет,— казалось, инопланетянина ничуть не тронули оскорбления.— Мне интересно. Как и все мои соплеменники, я хочу как можно больше узнать о людях. Даже о том, какие у них бывают психические расстройства. Это весьма удобный случай.
— Для меня тоже,— согласился Мэллори.— Поскольку я тоже хочу как можно больше узнать о пайтарах. Чтобы выяснить, как легче вас убивать.
— Должен сказать, мистер Мэллори, я хорошо понимаю происходящее и искренне сочувствую вам. Я уверен, при соответствующем уходе ваше состояние со временем улучшится. В то же время меня чрезвычайно заинтересовали ваши ошибочные представления,— Дмис улыбнулся Надуровиной.— Я могу чем-нибудь помочь?
— Да,— не задумываясь, заявил Мэллори.
Он в красках описал действие, которое было анатомически невозможно выполнить даже имеющему более длинные ноги и руки пайтару. Надуровина поперхнулась, но инопланетянин никак не ответил на выпад.
— Еще одна замысловатая фантазия. Естественно, у вас есть доказательства, которые подтверждают ваши домыслы. Снимки, записи изображений, или голоса, или еще один свидетель, который подтвердит ваши слова.
— Нет,— прошептал человек, лежащий в кровати.— Вы прекрасно знаете, что нет. Иначе вы бы не стояли здесь, ухмыляясь, как недокормленный Будда. Вас не стали бы даже приводить сюда. Вас бы пристрелил первый землянин, кому вы попались бы на глаза,— он широко улыбнулся.— Я бы с удовольствием сделал это сам, но куча «специалистов» вокруг оказалась заодно с вами и наверняка предусмотрела подобную возможность. Я могу прямо сейчас выпрыгнуть из кровати, вцепиться руками в твое безукоризненное горло и сжимать его до тех пор, пока в тебе не исчезнут последние признаки жизни.
Надуровина снова напряглась.
— Я не думаю, что даже если бы вы были здоровы, вы смогли бы привести свою угрозу в исполнение,— холодно ответил высокий широкоплечий Дмис — А в данный момент вы слишком слабы после пережитого. Кроме того, я безусловно превосхожу вас размерами и силой.
— Знаю. А вот вы ничего не знаете о силе, которую может придать человеческому существу неконтролируемая ярость,— он посмотрел на обеспокоенного психиатра.— Не волнуйтесь, док. Я пока не собираюсь покидать эту кровать, даже на время. Даже ради такого удовольствия, как ощущение пайтарской шеи под своими пальцами,— он снова обернулся к инопланетянину.— Я пока поберегу себя, понимаешь? Я мечтаю о гораздо большем, чем смерть одного из вас.