Философия достоинства, свободы и прав человека
Шрифт:
Заключенных ликвидировали по спискам, присылаемым из центра: сколько в одной только Игарке было пущено под лед в 1941–1942 годах! Получен приказ — и выполнен.
Обрекали на смерть целые группы нежелательных иностранцев: китайцы с КВЖД, испанцы, военнопленные японцы — с мертвыми было меньше возни, чем с живыми… Среди нас были две японки, обе учительницы. Маленькие, хрупкие, как куколки. Ночью их вызвали и увели. Стороной мы узнали, что они расстреляны».
Но не только по отношению к живым можно судить об уровне жестокости, бесчеловечности и бездушности государства. В неменьшей степени это проявляется и по отношению
Однажды я встретила этот похоронный кортеж на рассвете, когда побежала в неурочное время в аптеку. На длинных якутских санях трое блатарей тащили рубленую человечину. Бесстыдно торчали синие замерзшие окорока. Волочились по снегу отрубленные руки. Иногда на землю выпадали куски внутренностей. Мешки, в которых было положено зарывать трупы заключенных, благоразумно использовались блатными анатомами для разных коммерческих меновых операций. Так что весь ритуал беличьинских похорон предстал предо мной в обнаженном виде.
В первый и единственный раз в моей жизни приключился тут со мной приступ, похожий на истерический. Мне вспомнилось выражение мясорубка, которым часто определяли наши исправительно-трудовые лагеря. При виде этих груженых якутских саней иносказательный смысл слова вдруг заменился объемной вещественной буквальностью. Вот они — приготовленные для гигантской мясорубки нарезанные куски человеческого мяса! С ужасом и удивлением я услыхала свой собственный удушливый смех, свои собственные громкие рыдания. Потом меня стало отчаянно рвать. Не помню уж, как доплелась до своего корпуса». Право, читая эти строки трудно отделаться от мысли, что называя блюстителей этого режима дикими зверьми, мы незаслуженно оскорбляем животных. Скорее всего, здесь уместнее употреблять термин «негодяи», а построенную ими империю — державой негодяев. И здесь впору только удивляться проницательности русского поэта Сергея Александровича Есенина (1895–1925), который ещё в 1922–1923 гг. написал драматическую поэму «Страна негодяев».
Пожалуй, такую комбинацию изуверских методов истребления, истязания и унижения людей, которую ввела в свой обиход большевистская держава, трудно было сыскать в мировой истории. И уж ни в коей мере она не вправе была связывать свою бесчеловечную практику пусть и с утопическим, но всё же глубоко гуманистическим коммунистическим учением Карла Маркса. Неслучайно известный советский диссидент, генерал П.Г. Григоренко, отдавая дань уважения искренним убеждениям одного своего знакомого, писал: «Идейно он оставался коммунистом, но зато пришел к твердому выводу, что никакого коммунизма в советской стране нет, что люди, правящие страной, обычные гангстеры, заботящиеся только о сохранении своей власти, готовые ради этого пойти на любое преступление». В другом месте своей книги, уже давая собственную оценку господствующей на то время партии власти в СССР, генерал высказался по-военному лаконично и точно: «Бандиты! Гангстеры! Мафия!». Как справедливо заметил по сему поводу А.И. Солженицын: «Самые аляповатые детективы и оперы о разбойниках серьёзно осуществились в объёме великого государства». Заметим: не в бровь, а в глаз. Таковой по существу и была власть лагерной империи, невинными жертвами которой пали десятки миллионов людей. Трудно удержаться, чтобы не привести здесь пророческие строки И.М. Губермана:
Хоть сотрись даже след от обломков
дикой власти, где харя на рыле,
все равно мы себя у потомков
несмываемой
Советская номенклатура, надо отдать ей должное, в совершенстве владела всем арсеналом преступных средств, накопленных до неё аналогичными сообществами мира. Но только советская партийная мафия умудрилась использовать преступление в качестве инструмента государственного управления огромной страной. Именно поэтому, наряду с приведенной и, как представляется, наиболее правдоподобной версией гибели шведского дипломата Рауля Валленберга, существует и множество иных. Так, по одним данным, он был расстрелян в подвале Лубянки без суда и следствия 17 июля 1947 г. По другим — ему ввели смертельную инъекцию в лаборатории ядов МГБ СССР в Москве, в Варсонафьевском переулке, а прах его был захоронен вместе с останками Всеволода Эмильевича Мейерхольда (1874–1940), Михаила Николаевича Тухачевского (1893–1937), Ионы Эммануиловича Якира (1896–1937) и других неправомерно репрессированных в одной из общих безымянных могил на старом кладбище при Донском монастыре. По неофициальной шведской версии, Валленберг еще 40 лет содержался в московской психиатрической больнице и умер в 89-м году.
Ни одна из приведённых версий не располагает какими-либо убедительными доказательствами своей достоверности, однако все они в равной степени соответствуют духу империи зла, каковой большевистская держава и была на самом деле. Подобное могло случиться только в стране, где безраздельно и повсеместно господствовала традиция невежества, и в которой никакие благодеяния или заслуги перед человечеством, Отечеством, наукой, литературой и искусством не могли стать защитой перед абсолютно бессовестной, бессердечной, бездушной, бездумной и до крайности подлой государственной машиной. Неслучайно государство сие получило своё второе, подлинное наименование — лагерная империя или архипелаг ГУЛАГ.
Для полноты картины этого трагического эпизода нашей истории следует привести характеристику автора приказа об аресте дипломата, которую дал основатель и первый премьер-министр государства Израиль — Давид Бен-Гурион. Так, оценивая содержание послания, полученного им в 1956 г. за подписью Председателя Совета Министров СССР Н.А. Булганина, он заметил: «Если бы в конце ноты не стояла подпись Булганина, я бы подумал, что она написана Гитлером, хотя между этими двумя палачами нет большой разницы». А по поводу некоторых вероятных действий советского правительства в отношении Израиля в те годы оценка была ещё резче: «Возможно, что многое в этих донесениях преувеличено, но нота, которую прислал мне Булганин, и подавление Венгрии танками показывают, на что способны коммунистические нацисты». Как выяснилось со временем словосочетание «коммунистические нацисты» вовсе не было эмоциональным преувеличением Бен-Гуриона. Об этом свидетельствуют данные, которые привёл в упомянутой книге В.К. Буковский. В частности, им были преданы гласности следующие документы из архива ЦК КПСС:
Товарищу БРЕЖНЕВУ Л.И.
Комитет госбезопасности с 1968 года поддерживает деловой конспиративный контакт с членом Политбюро Народного фронта освобождения Палестины (НФОП), руководителем отдела внешних операций НФОП Вадиа Хаддадом.
На встрече с резидентом КГБ в Ливане, состоявшейся в апреле с.г., Вадиа Хаддад в доверительной беседе изложил перспективную программу диверсионно-террористической деятельности НФОП, которая в основном сводится к следующему.
«Московский процесс (Часть 1)»
Основной целью специальных акций НФОП является повышение эффективности борьбы палестинского движения сопротивления против Израиля, сионизма и американского империализма. Исходя из этого, главными направлениями диверсионно-террористической деятельности организации являются:
— продолжение особыми средствами «нефтяной войны» арабских стран против империалистических сил, поддерживающих Израиль,