Философия и культура

Ильенков Эвальд Васильевич

Мне схема отношений между «диалектикой» и «формализацией» рисуется так. Поэтому-то речь для меня вовсе не идет о «дополнении» статьи о Гегеле «указанием на фактическую, может быть не осознаваемую учеными, роль диалектики в науке, как «пути к открытиям», как Вы пишете. Тут нужно не «дополнение», а совершенно конкретный анализ той диалектики, которая действительно имеется и действует в коллективно осуществляемом «мышлении» (= в науке) чаще всего вопреки сознательным логическим установкам большинства теоретиков. Ибо это большинство представляет себе диалектику в ее подлинном смысле плохо, а иногда, что еще печальнее, по тому ее карикатурному образу, который она возымела в голове автора «4‑й главы». Диалектика в современной науке

действует как стихийная сила и власть реальности над формализмами = над умами, сознательно руководящимися «правилами построения полностью формализованных систем» («логикой» в смысле Рассела — Карнапа), и власть признается ими опять-таки в иррациональной форме — в виде роли «интуиции», «интеллектуального созерцания», «воображения» и проч. (Бурбаки, Де Бройль и т. д. и т. п.). Вскрыть спрятавшуюся за этими мистическими образами (образом «интуиции» прежде всего) диалектику — большая и особая задача, которую я в статье трогать не стал вполне намеренно, — и именно в силу ее сложности. Речь идет лишь о том, чтобы эту диалектику довести до ясного сознания, — а это возможно лишь через понятия гегелевской традиции в логике. И невозможно — в понятиях логики Рассела — Карнапа — логики мнимого выхода из кризиса.

Эвальд

Р.S. Новую страницу начинать уже не стоит, — где-то остановиться надо. Ведь тема эта не письма, а книги…

Письмо А.В. Суворову

12 августа 1974 г.

Дорогой Саша!

Получил твое письмо, и оно заставило меня очень и очень задуматься. Имею в виду письмо про одиночество и «выводы». Дорогой ты мой человек, на проблемы, которые ты наставил, думаю, что сам Гегель не сумел бы дать окончательного и конкретного ответа. По существу, ведь речь идет о том, зачем человечество вообще вышло из животного состояния и обрело себе такую хлопотную способность, как сознание. Зачем? Я искренне думаю, что на этот вопрос («зачем?») ответа нет. У материалиста, разумеется, марксизм вообще, как верно говорил Ленин, прочно стоит на почве вопроса «почему?», и на этот вопрос можно питать надежду найти ответ.

Зачем существует солнце? Зачем существует жизнь? Любой ответ на эти вопросы будет относиться к области фантазии, плохой или хорошей поэзии. Таких ответов навыдумывано миллион, иногда остроумных, иногда поповски-тупых. И пессимистических, и казенно-оптимистических.

Единственно, на чем может тут сойтись материалист с идеалистом, или фантазером, так это то, что сознание — как факт — величайшее из чудес мироздания (только, пожалуй, кибернетики считают, что им раз плюнуть, чтобы его объяснить).

Ты верно и остро понял, что проблемы, в которые ты уперся, абсолютно ничего специфического для слепоглухого не составляют. Не буду лицемерить и говорить, что зрение и слух — вообще маловажные вещи, что в силу известной диалектической истины — «нет худа без добра» — ты в свои двадцать один год уже дорос до такого сознания, которым дай бы бог обладать миллиардам зрячеслышащих. Зная тебя, знаю, что сладеньких утешений ты не примешь, что ты к ним глух. Я понимаю, что слепоглухота не создает ни одной, пусть самой микроскопической, проблемы, которая не была бы всеобщей проблемой. Слепоглухота лишь обостряет их — больше она не делает ничего. И поэтому ты в свои двадцать лет осознал и выразил их острее, чем большинство зрячеслышащих с высшим образованием, — так остро, как очень немногим удавалось их осознать. Поверь мне, это вовсе не льстивый комплимент, продиктованный желанием как-то скрасить твои мучительные размышления и настроения.

Сознание — не только чудо из чудес, — это и крест, — гораздо больше мыслителей (и не только мыслителей). Всерьез полагают, что без этого «проклятого» дара божьего человек был бы счастливее и что вся боль мира существует, собственно, только в сознании. Недаром ведь, когда вырезают хотя бы аппендикс, стараются на это время сознание погасить. В той же книге, где сказано, что человек не единым хлебом жив, сказано также: «Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь…» (это из Библии, из главы «Экклезиаст», т. е. по-русски — «проповедника»). С этими же идеями связана и старинная

сентенция, что на самоубийство способен только человек (о скорпионах это давно разоблаченная сказка). Не удивляйся, что я тебе цитирую Библию, — это ведь вовсе не поповская книга, каковою ее сделали попы. Это величайшее поэтическое произведение, равное «Илиаде», и «Эдде», — и «Екклезиаст» (как звали его на самом деле, никто уже, наверное, не узнает) — был очень большим поэтом. Это ему принадлежит определение мира и жизни как «суеты сует и всяческой суеты». Пожалуй, это самый большой пессимист из всех поэтов. Но и очень неглупый. Знаешь ли ты, что его слова: «Кто копает яму, тот упадет в нее». И: «Кто разрушает ограду, того ужалит змей»?.. И еще сотни афоризмов, вошедших во все языки и культуры мира? Вот еще образчик (думаю, что и не подозревал, что это — все тот же «Екклезиаст»): «Лучше слушать обличения мудрого, чем слушать песни глупых». И: «Не будь поспешен на гнев, потому что гнев гнездится в сердце глупых», «ибо как сновидения бывают при множестве забот, так голос глупого познается при множестве слов».

Прости, я рискую перепечатать всю поэму.

Саша, я это все к тому, что сознание — это не только чудо и крест, а и тончайший предмет в мироздании — тончайший, и поэтому его могут сгубить вещи, которых другой предмет и не почувствует. И не от «силы воли», как говорили некоторые негодяи, «мыслители», а только от того, что не хватало ума и мужества, некоторые человеки «укокошивали себя». Сознание, или «дух», как его называли и называют, есть — Гегель — «способность выносить напряжение противоречия». Собственно, это просто другая дефиниция сознания.

Тяжкая оно, сознание, вещь, когда мир не устроен по-человечески, а ты знаешь, как он может быть устроен. А тебя не слушают, над тобой даже смеются, обзывают «утопистом». Нельзя ни в коем случае поддаваться минутам отчаяния. Я прожил пятьдесят лет и знаю, — они все же проходят, и даже думать о «выходе» из игры не нужно. Пока есть капля силы — надо бороться. За то, что ты считаешь мудрым и человечным. Опять тот же Екклезиаст:

«Время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать». твёрдо верю, что настанет и твое время плясать, даже если и настало твое время плакать. Пройдет.

«У мудрого глаза его — в голове его, а глупый ходит во тьме». И это Екклезиаст, который не был знаком с проблемой слепоглухоты, а как поэт понял, согласись, суть дела умнее, чем матушка-Зима…

Если бы ты был действительно один — одинок, — я не имел бы права советовать тебе мужество сознания. Ты не один, славный и мудрый мой друг. Приедешь — будем говорить с тобой долго и всерьез.

Твой Э.В.

Письмо в Институт марксизма-ленинизмау

Письмо в Институт марксизма-ленинизма

[вероятно, конец 50-х гг.]

Дорогие товарищи!

В последнем издании сочинений Маркса и Энгельса, непонятно почему, оказался искажен текст «Тезисов о Фейербахе», и искажение имеет принципиальный характер. Во всех предыдущих изданиях «Тезисов» это место переводилось буквально и абсолютно правильно. Теперь же оно «отредактировано» вольно, произвольно и сугубо неверно.

В подлиннике и в предыдущих переводах речь идет о том, что Фейербах в своей «Сущности христианства» рассматривает как истинно-человеческую только теоретическую деятельность, а практика берется им только «в грязно-иудейской форме».

В третьем томе последнего издания эта мысль Маркса передана так: «Практика берется и фиксируется только в грязно-торгашеской форме».

Редактор явно счел возможным отождествить «иудейское» с «торгашеским». Между тем это никак не синонимы. Тем более в данном контексте.

Ни о какой «торгашеской» практике в «Сущности христианства» Фейербаха вообще не упоминается. Там нет ни одной мысли хотя бы близкой к этому.

Речь все время идет исключительно о древнеиудейской религии, о сущности Ветхого завета. Фейербах видит суть этой религии в том, что она рассматривает природу как лишь «простое средство эгоистически-человеческих целей», лишь «как объект приложения воли».