Философия одиночества
Шрифт:
Всем известно, как стремится к свадьбе каждая здоровая женщина — свадьба представляется ей волшебным актом, навсегда лишающим одиночества. Безусловно, каждая женщина смутно ощущает, что это — потеря одиночества лишь в глазах рода, однако переживание того, что она никогда не будет считаться старой девой, наполняет ее безумной радостью и лишает это смутное ощущение силы.
Женщина всецело зависима от мнения рода о свадьбе и браке. Род — высший судия женщины в этих вопросах. Свадебное торжество для рода есть триумф своей власти над женщиной и ее одиночеством.
Рожая, женщина продолжает род.
Мужчине легче, чем женщине, развить волю к одиночеству; женщина стиснута необходимостью продлить род как процесс рождения и смерти, быть при-роде, за-мужем.
Женщина всегда подавлена одиночеством. Замужество выступает для нее возможностью утерять свободу-подавленность и одиночество свободы-подавленности. Замужество для женщины означает более глубокое проникновение в стихию рода. Род тянет и зовет в себя. Поэтому, выбирая между родом-рожанием и мужчиной, женщина, как правило, выбирает первое. Мужчина и брак часто необходимы женщине лишь как средство для рожания и утверждения себя в телесности рода через создание новых тел.
Отсюда проистекает святое и истовое переживание женщиной законности брака — он дает возможность максимально полно использовать мужчину для продолжения рода.
Женщина продолжает род во имя рода и поэтому всегда зависит от оценки родом ее положения при мужчине.
Когда род называет ее любовницей или женой, женщина испытывает принципиально разные переживания; абсолютно разные вселенные оживают в ее душе.
Жизнь любовницы отличается от жизни жены свободой рожания. Род принимает жену в себя, омывает своим бытием-покровительством через законную беременность и роды. Род есть постоянное третье лицо в сексуальном и эротическом единении мужа и жены. Любовница соединяется с мужчиной вне рода, выступая более или менее тайной для него, жена соединяется с мужчиной в пределах стихии рода, она не всегда готова, но всегда обязана родить для него нового представителя. Родовое бытие тайно и явно принуждает ее к этому.
Когда мужчина знакомится с женщиной, это не обязательно означает, что он хочет утерять одиночество; иногда он просто желает найти роскошную оправу для своего одиночества.
Для женщины, наоборот, искреннее движение навстречу знакомящемуся почти всегда означает тайное или явное желание лишиться одиночества. Как правило, это мысль о свадьбе, порой это мысль о единении через измену чуждому мужчине, но это всегда мысль о близости без одиночества. Ради этого женщины часто готовы жертвовать свободой.
Такое положение дел, все более характерное для современного западного мира, приводит к трагическому столкновению женского и мужского…
Род живет в женщине в двух ипостасях. Это — инстинкт продолжения рода и род как окружающий социум с его привычками, правилами и стереотипами. Обе ипостаси рода смешиваются в душе женщины, но такое смешение есть лишь отражение единства этих начал в бытии за пределами ее души. Любой социум существует для того, чтобы продолжать и увеличивать себя при помощи женщины. И возрастание качества жизни и счастья все новых и новых членов
Благодаря этому человеческий род так уверенно и плотно населил нашу планету.
Часто нам кажется, что усовершенствование и массовое развитие противозачаточных средств в XX веке приводит к новому положению вещей. Но дело не в противозачаточных средствах — они были известны и до XX века — а в новой морали брака. Даже самые примитивные народы представляют, как не допустить беременность при сохранении нормального секса. У этих народов существует запрет на предохранение от беременности.
Современное западное общество создало такую мораль брака, при которой семья может иметь одного ребенка, а порой и не иметь детей вообще. Это стирает разницу между мужем и женой и любовником и любовницей — брачной и внебрачной парами. Род прищуривается и ослабляет свои объятия.
Но такое освобождение семьи от власти рода и родового достаточно часто приводит не к возрастанию свободы бытия, а к нарастанию одиночества. Не в силах реализоваться вне рода и рожания, муж и жена осуществляют бегство к ребенку от оргиастически раскованной и наполненной молодостью жизни для себя…
Однако ребенок в западном мире уже не является той абсолютной ценностью, которой он был еще полвека назад. Для достаточно большой категории лиц он становится не целью, а средством освобождения от одиночества, чуть выше наркотиков и алкоголя. Отсюда глубинная неустойчивость семейного бытия Запада и отчаянная попытка вернуться к прежней семье. Но, однажды вспыхнув, сексуальная революция оставляет глубинные изменения в семейной психологии.
В этом — одна из фундаментальных причин утери смысла в современном западном мире…
Свадьба и брак — два совершенно противоположных полюса семейного бытия. Свадьба несет в себе абсолютную праздничность, брак окружен обыденностью, он напоминает лодку, медленно влекомую течением по кругу обыденности.
Свадьба часто есть вспышка перед успокоением. Вспышка чувств, сжигающая одиночество двоих, она становится прелюдией к их странной застылости чувств, оживляющей одиночество и тоску.
Брак несет в себе удивительное затишье и замирание. Романы, мифы и сказки останавливаются счастливым браком. Он вызывает к жизни некое абсолютное молчание. Реки двух одиночеств сливаются и кружатся в озере. Это озеро может быть прекрасным и милым — с живописными лесами, скалами и полями вокруг, но оно всегда — остановка движения.
Удивительно противостоят идея брака как священного единства между женщиной и мужчиной и привычная обыденность брака. Ницше сказал по этому поводу поразительные слова:
«Брак: так называю я волю двух создать третьего, который больше тех, кто создали его. Глубокое уважение друг перед другом как перед хотящими одной и той же воли называю я браком.
Да будет это смыслом и правдой твоего брака! Но то, что называют браком многое множество, эти лишние, — ах, как назову я его?
Ах, эта бедность души вдвоем! Ах, эта грязь души вдвоем! Ах, это жалкое довольство собою вдвоем!» [16] .
16
Ницше Ф. Так говорил Заратустра. — С. 61.