Философия Южного Парка: вы знаете, я сегодня кое-что понял
Шрифт:
Сатана в Южном Парке всё время погружён в комичные измышления. Обычно, после вступительных угроз, он показывает свою удивительно человечную эмоциональную чувствительность, как-то не вяжущуюся с его ежедневной работой всемогущего палача в адской бездне. И для ТиМ кажется забавным предавать ту или иную не нравящуюся им знаменитость вечным мукам в загробной жизни. В полнометражке «Большой, Длинный и Необрезанный», когда Кенни пытается попасть в рай, видно, что в нём находятся только 1656 человек. В то время как со счётчика адских душ нельзя даже снять показаний из-за быстрых изменений. Может быть, это отображение менталитета всех третьеклассников, с боязнью вечного проклятия за любую ошибку и оплошность в жизни, и в тоже время без чётких указаний того, что правильно, а что, скорее всего,
Образ Сатаны в Южном Парке выгодно отличается от самых ярких его образов в западной литературе. Сатана здесь абсолютно противопоставлен доминирующим религиозным представлениям, берущим начало из Бытия, Книги Иова, и продолжающимся у Данте, Мильтона, Гёте, Флоберта. Его порочные, но такие человечные (слишком человечные) деяния завершают картину космоса в глазах постиндустриальной американской молодёжи.
Легенды о происхождении Сатаны и его месте в мире связаны с делами сумасбродного мира, заимствованы с них без особых изменений. Сатана — «падший ангел», причём падший всерьёз и надолго.
Если бы он не был таким колоссальным ебланом, созданным Богом в качестве посредника между плотским и божественным, Сатана по-прежнему мог бы быть райским ангелом и прославлять сияющего на небесах Господа. Увы — все неправильные деяния Сатаны, будь то предводительство мятежа ангелов против Бога-Отца, или иные непростительные отрицания Божьей воли — не самым лучшим способом отразились на его резюме. Но всё же он не мог быть создан настолько плохим, чтобы, несмотря на изгнание из рая, естественным образом не возглавить адскую администрацию преисподней.
Возможно, приняли во внимание то, что он был среди блаженных ангелов и до определённого момента хорошо себя вёл. Или признали его особые таланты и навыки в управлении, и его перевели в «филиал», хоть и понизив в должности. С трудом верится, что всезнающий и всемогущий Бог мог быть облапошен каким-то ангелом, пусть даже хитрым и настолько сильным, чтобы покинуть небеса и основать свою резиденцию в другом месте ради творения зла без Бога, который как бы «посодействовал» в этом. Мы должны спросить себя об этом сами — поскольку не найдем каких-либо разумных ответов. Ведь если святому отцу задать этот вопрос, он со вздохом изречёт: «пути Господни неисповедимы». Сатана — не просто тот, кто отправляет в ад, он предназначен повергать всё и вся в пучину хаоса, особенно жизни третьеклашек, которые всё время рискуют проклясть себя на веки вечные, хотя бы у себя в воображении.
Каждое их деяние записывают за ними, и так на протяжении всей их жалкой жизни, напоминают им время от времени школьные наставники. Создатели Южного Парка относятся к аду серьёзнее, чем к любым угрозам из космоса, тропическим лесам, ядерным отходам, ГМО, Панде-Сексуальное Домогательство, или доброхотам, грозящим нарушить жестокий, но естественный порядок, царящий во Вселенной. Паркер и Стоун наблюдают за приключениями четвёрки и их одноклассников, родителей, учителей и сограждан, за выкручиваниями из глубочайших задниц и худших жизненных ситуаций, какие только можно представить. Сатана — не исключение, но у него всё по-своему — ему лишь не повезло быть Хозяином Тьмы и иметь бывшего диктатора Ирака, в качестве сожителя по пышному подземному любовному гнёздышку в Санта-Фе.
Предзнаменование встречи Кенни с Сатаной дается в самом начале Большого, Длинного и Необрезанного. Стэн и Кайл встречаются с Кенни (а потом с Картманом), чтобы посмотреть фильм Терренса и Филиппа «Пламенные жопы». Ожидается круть. «Это иностранный, канадский, фильм» — просит у матери разрешения сходить Кайл. Неимущая мамаша Кенни кричит ему: «Иди! Ты пропустишь церковь, а когда умрешь — попадешь в ад, где будешь держать ответ перед Сатаной». Секунду Кенни размышляет над выбором и бормочет через свой оранжевый капюшон едва слышимое: «Окей».
Из кино они выходят,
Потом, он летит через разноцветный космос к вратам рая, окруженным гигантскими голыми чувственными соблазнительными женщинами. Он приближается к ним и касается панели управления, намереваясь войти. На панели высвечивается, что для беспечного, но неизлечимо неимущего парня: «ДОСТУП ЗАПРЕЩЕН!», и он погружается в пламенный бесовский ад. Там его поджидают пламенные создания, гниющие человекоподобные гарпии, приглашенные гости — Ганди, Гитлер и Джордж Бернс с сигарой, плавающие вокруг, словно угри, души падших грешников и, наконец, сам Сатана, доставляющий всем страдания, посредством средневековых наказаний. Кенни не только зажарен, как чипсы, но и добит пересадкой печеной картофелины в разорванную грудь; Картман выражает свое беспокойство: «Вот дерьмо, чуваки. Теперь наши родители узнают, что мы опять ходили на фильм с Терренсом и Филиппом!» Кенни убивают уже в сотый раз (сволочи!), а мамаша Кайла, действительно, обвиняет их: «Вы снова ходили на этот фильм!»
Внизу, в аду, Сатана обращается к Кенни на берегу огненного озера. «Падший», говорит он обреченному мальчику, «я — Сатана. Я — теперь твой Бог. Нет спасения. А сейчас почувствуй восхитительную боль». Кенни подвешивают над пылающей жаровней, и Сатана тянет за рычаг, с набалдашником в виде черепа, который, кажется, доставляет еще больше мучений. Кенни, уже зажарен и растянут, а его лицо участвовало в перетягивании каната пламенными чудищами, с которыми он сталкивался, на пути в бездну.
Представьте всеобщее удивление в момент появления тогдашнего президента Ирака: «Это Саддам Хуссейн, мой новый партнер по злу». Саддам выхватывает рычаг и начинает жать на него со всей энергией.
Массируя свои соски, Саддам разговаривает, будто только что сделав несколько вдохов из воздушного шарика с гелием. Кенни теперь в его власти. «Отойди, Сатана», требует он, «ты портишь все веселье!» Сатана сердито отвечает: «Саддам позволь мне делать свою работу, пожалуйста». Но Саддам не хочет помочь. Он хочет власти в любой форме, при любых обстоятельствах, и раздраженный Сатана обращается к знакомой тактике. «Саддам можно тебя на секундочку?» Они выходят из пределов слышимости Кенни. «Я не понимаю, зачем ты унижаешь меня перед людьми». Сатана, естественно, обеспокоен своей репутацией. «Иногда я думаю, что ты совсем не питаешь уважения ко мне». Саддам, со своей стороны, предполагает, что сможет умаслить партнера обещаниями секса, но Сатана в постели читает: «Саддам с Марса; Сатана с Венеры». «Кто мой эклерчик?» спрашивает Саддам своего «друга». И Сатана с тоской уступает: «я».